Чистые - стр. 25
На улице было оглушающе шумно и гадливо. Многоногая вошь из человеческих тел ворошилась и извивалась, что-то вопила, визжала, воняла помоями и гнилью.
Единое тело тысяченогого насекомого разбивали островки охраняемых персон – на них были дорогие одежды и маски с номерами, с вытаращившимися на мир своими изгибами. Стражники разгребали перед идущими людскую грязь руками-лопатами, почти не касаясь её.
Это и не было необходимым. Завидев в толпе номерную маску или проблеск цветных тканей, люди сами отскакивали в сторону, иногда льстиво кланяясь по многу раз.
Все лица были исполосованы чернотой. Не одна, не две – множество полос рисовались уродливыми шрамами. Попадались и вовсе полностью чёрные, словно с головой окунувшиеся в сажу. Трудно было оторвать от этих знаков взгляд, перевести его дальше, чтобы разглядеть само лицо, увидеть человека. Так уже издали метили человека его пороки, кричали громче любых слов, перекрывая лицо и голос хозяина.
Многие пытались скрыть лица – толпа пестрила самодельными неуклюжими масками, плотными вуалями и шляпами с большими полями, тень от которых закрывала большую часть меток. Бедняки пытались прикрыться хотя бы рукавом или капюшоном. Но из всей массы таких, сохранивших бледную тень совести, было совсем немного. Да и такие жалкие попытки не исправить, но спрятать свои поступки, мало помогали – человек оставался опущенным и трясущимся за раскрытие причин меток, погружаясь в пучину грязи всё глубже и творя новые метки уже в попытках скрыть старые. Метки множились, проступая через любые преграды, говорили за хозяина всё о нём, вышагивая похоронным маршем вперёд человека.
Симус, растерявшийся на мгновение, вспомнил слова Рыжего о быстроте. Он хотел тут же слиться, вмешаться в эту толпу, чтобы скрыться от возможной погони. Но это ему не удалось.
Завидев чистое лицо и соотнеся его с дорогими одеждами, меченые, охваченные яростной завистью, кричали, открывая его местоположение.
– Богатенький чистюля!
– Серебро на шкурках-то, папаша небось при дворе…
– Что такой неженка позабыл тут-то?
– Маленький ублюдок! Пусть тебя исполосует так, чтоб не узнали и вышвырнули! Посмотрим, через сколько ты подохнешь, как последняя бешеная собака!
– Меток не видать, рожа вон, сияет, намытая. Небось папаша постарался, чистит частенько от грешков, а сам небось вечно в маске.
Злые выкрики не прекращались, становясь всё более страшными и угрожающими. Резкими вспышками мелькали перед мальчиком жуткие злые лица с впалыми глазницами, беззубые и воняющие, с торчащими во все стороны волосами. Толпа норовила сдавить Симуса в своём смрадном чёрном теле, втоптать в свою грязную массу новой частицей, видя, что он совсем один.