Чистилище. Турист - стр. 40
Он разжег костер – было довольно зябко, и от воды полз стылый туман.
– Что с Ваней? – спросила Маша, присаживаясь на корточках перед огнем, протягивая к нему руки.
– Пульс плохой, – не стал скрывать Коля. – Похоже, шок. И, видимо, внутреннее кровотечение.
– Что это значит? Это плохо, да?
– Да.
– Так забирай его! Вези к врачу!
– Транспортировка его убьет.
– Тогда привези врача сюда!
– Боюсь, я уже не смогу никого найти… Александр Егорович мне все рассказал, пока мы сюда добирались… Да я и сам видел достаточно…
– Что же делать? – Маша закрыла лицо ладонями. – Что делать?
– Может, он еще выкарабкается, – сказал Коля. – Ванька у нас всегда был везучий. Он рассказывал, как взорвал ацетиленовую бомбу? Мы тогда собрались рыбу глушить на пруду. Сделали пробную бомбу с карбидом, бросили в лужу. А она почему-то никак не взрывалась. Иван пошел посмотреть, в чем дело. Тут-то она и жахнула… У меня до сих пор шрам на плече, хотя я в десяти метрах был, за деревом прятался. А на Ваньке – ни царапины…
– Мама! – в открытом окошке «буханки» появилось лицо Анжелы. – Дядя Коля! Папа проснулся!
Они бросились в машину.
Иван действительно открыл глаза, смотрел в потолок.
Маша осторожно тронула его лицо. Он чуть повернул голову к ней.
– Привет, брат, – сказал Коля. – Извини, что опоздал… Еле нашел вас. Хорошо, рисунок протектора приметный.
Синие губы Ивана шевельнулись:
– Привет.
Голос был слабый и словно чужой.
– Вы должны ехать…
Каждое слово давалось Ивану с трудом. Он попытался приподняться, чтобы быть ближе к родным, чтобы они лучше его слышали. Маша попробовала придержать мужа, но он затряс головой, и она, испугавшись, что сделает только хуже, отпустила его.
– Телефон… – хрипел Иван. – Я записывал… Там все есть… Надо ехать…
– Тихо, брат, – попробовал успокоить Ивана Коля. – Все будет хорошо. Не переживай.
– Губа… – сипел Иван. – Нос… Запомни, Колька!.. Карго… Кий… Мезень… Повтори!
– Мезень, – послушно повторил Коля. – Карго… Кий…
– Губа! – потребовал Иван. Он пытался добавить еще что-то, но у него не получалось выговаривать длинные слова. Он задыхался. Кровь потекла из уголка рта. – Губа… Нос…
– Да-да, я понял, брат. Губа и нос. Только успокойся.
– Обещай… Поехать… Обещай! Всех отвези! Детей! Мезень! Слышишь? Мезень!
– Обещаю.
– Надо быть… Там… Первого…
Иван закашлялся, глаза его закатились, но рука крепко держала плечо брата, не позволяя тому отстраниться.
– Обещай!
– Обещаю! – Коля не мог взять в толк, что от него требует умирающий. Из всех слов, что тот пытался произнести, понять можно было только три: «губа», «нос» и неведомая «мезень».