Чистая нота - стр. 13

Наша липа была цела. Даже на лавочке не сидел никто. В пруду плавали утки. Лялька взяла из корзинки батон, подошла к краю берега и начала крошить хлеб. Утки оживились. Я сел, закурил. День и вправду хорош. Солнечный, но не пекло. Тень от липы…

– Выброси его, – не поворачиваясь, сказала Ляля. – Выброси и сожги.

– Ты про диван? – я не удивился, ждал чего-то подобного.

– Гад ты, Игорёша.

И от жены, гад. Заслужил, видно.

– Гад, знаю…

Лялька резко повернулась:

– Как ты мог, а? Лена – девчонка совсем, весной восемнадцать исполнилось. Она ещё глупенькая. Ты в отцы ей годишься!

А ведь и верно, 35 уже…

– Что, агентура из пенсионного отряда донесла?

– Да какая разница кто, – досадливо отмахнулась Ляля. – А ей теперь как жить? Как на тебя смотреть?

– Не такая уж она девочка … – ненавидя себя, начал я.

– Была, девочка. Была! … Ты на простынь то смотрел, животное?!

Тут уж мне нехорошо совсем стало. На простынь я не смотрел. Забыл про неё начисто. Выпил тогда и продолжил – спал одетым, прикрыв постель пледом… И так совесть грызла за Ляльку, а ещё это…

– Я ходила к ней, – ожесточённо выпалила Ляля. – А она прощение начала просить и ревёт… Она – у меня! Я подумала, вот с нашей, если кто так… Ты знаешь, что Ленка в тебя влюблена уже года три?

– Откуда ты взяла?

– От верблюда! Я видела, как она на тебя смотрела. Не слепая. Ребёнок в тебя влюбился, ребёнок, а ты и рад … Нет, гад ты всё таки.

Лялька отвернулась и замолчала.

Я тоже помолчал.

– Я не помню ничего, Ляля. Я две бутылки крепкого выпил, а дальше не помню. Как за третьей пошёл, как Ленку встретил … Ты прости меня, а? Очень худо мне.

Хилое оправдание. Каждый сам отвечает за свои поступки.

Она продолжала молчать, отвернувшись в сторону. Так мы и сидели, словно немые.

Странную мы являли картину миру. Она – шикарная, в джинсовом, расшитом вышивкой, сарафанчике от Бианки, тонкой белой льняной рубашке и своих рыжих свободных «казаках», украшенных клёпкой, которые купила, неизвестно зачем, в Стокгольме и которые почти никогда не одевала. Рыжая волнистая грива крупными локонами разметалась по плечам. Глаза скрывают очки «Чопард»– не хочет показывать. Стройные ноги, девичьи; подтянутая и лёгкая, привлекающая внимание, выглядящая юной девчонкой. И я – мужчина далеко за тридцать, в заношенных голубых джинсах, вылинявшей чёрной майке, с мятым лицом и совершенно седой, от чего выглядел ещё старше. Проходившие мимо, поглядывали на нас с любопытством.

– Как жить будем, Ляля?

– Да так и будем. Раньше счастливо жила, теперь как все … Пей чай и поешь.

Она поднялась и пошла не оглядываясь.