Чинить живых - стр. 27

Скрежет отодвигаемого стула, скрип двери; теперь они шли по коридору, ведущему к выходу; оказавшись в холле, Марианна не стала добавлять ни единой фразы к их куцему диалогу, а просто повернулась и медленно удалилась, не зная толком, куда идти; она миновала зал ожидания – прямые стулья; журнальный столик, заваленный старыми журналами, – с обложек улыбаются стройные женщины, кичащиеся здоровыми зубами и блестящими волосами; шумный подземный переход, – и вот Марианна снова под сводами огромного стеклобетонного нефа; на плитках пола мириады следов; она добралась до кафетерия: в витрине разложены пёстрые пакетики чипсов, конфеты и жвачки, пиццы и бургеры, над ними стройные ряды ценников; в застеклённых холодильниках лежат груды бутылок с минеральной водой и содовой, – внезапно Марианна резко остановилась, пошатнулась: Симон лежит где-то там, далеко; как она могла оставить его? Она уже хотела развернуться, снова броситься в отделение реанимации, но сдержала свой порыв: она должна выйти из здания и наконец разыскать Шона; она должна найти его во что бы то ни стало.

Она направилась к главному выходу; дверь медленно открылась, и на пороге возникли четыре размытых силуэта, устремившиеся навстречу Марианне; постепенно смутные очертания, мадам Лимбр страдала близорукостью, складывались в фигуры и лица: родители двух других кабальеро, Кристофа и Йохана, – стройная шеренга; одинаковые тяжёлые зимние пальто, давящие на плечи; одинаковые шарфы, обмотанные вокруг шеи, напоминают медицинские корсеты, поддерживающие голову; одинаковые перчатки. Они уже заметили её, узнали, замедлили шаг, а потом, сломав строй, вперёд вырвался мужчина, чтобы подлететь к Марианне и заключить её в объятия; каждый из подоспевшей троицы тоже обнял знакомую. Как обстоят дела? Вопрос задал отец Криса: все четверо замолчали; они смотрели на Марианну, которая внезапно окаменела. Прошептала: он в коме, мы пока ещё ничего не знаем. Она пожала плечами, её губы болезненно скривились: а вы? как мальчики? Слово взяла мать Йохана: у Криса перелом левого бедра и малой берцовой кости; у Йохана переломы обоих запястий и ключицы, проломлена грудная клетка, но внутренние органы не задеты; она чрезвычайно сдержанна, и эта излишняя сдержанность призвана донести до Марианны, что они, все четверо, прекрасно осознают, как сильно им повезло; чертовская удача: их дети отделались лишь переломами – они ведь были пристёгнуты; женщина специально преуменьшала степень своего волнения, воздерживаясь от излишних комментариев: она желала заверить Марианну, что они знают, как обстоят дела у Симона; всё серьёзно, очень серьёзно, слухи из реанимации доползли до травматологии и до ортопедической хирургии, где находятся их сыновья, она сочла возможным упомянуть об этом; и наконец, женщина была крайне сдержанна, ибо испытывала неловкость, даже вину: Крис управлял машиной, то есть он просто обязан был пристегнуться, а вот их сыновья – слепой случай, нелепый жребий: посередине мог сесть не Симон, а Йохан, и тогда сейчас на месте Марианны находилась бы она; это она столкнулась бы со страшным несчастьем, – от одной только мысли женщина испытала головокружение: её ноги ослабели и подкосились, в глазах потемнело; муж, почувствовавший, что супруге дурно, приблизился и взял её под руку, чтобы поддержать, а Марианна, глядя на поникшую женщину, внезапно тоже осознала, какая пропасть, непреодолимая пропасть теперь разделяет их: спасибо, я должна идти; созвонимся позднее.