Чингисхан. Тэмуджин. Рождение вождя - стр. 8
Новый грохот сотряс воздух, заставив присесть перепуганных лошадей.
– Вперед! – первым опомнился и пронзительно закричал Тайчу, подбадривая себя и ребят. – Кто на самом деле быстрее, наши кони в галопе или небесная туча в погоне?!
– Стойте! – сзади, сквозь загрохотавший топот копыт, раздался чей-то голос. – Стойте все на месте!
Передние натянули поводья, оглянулись, недовольными взглядами выискивая кричавшего.
Это был Кокэчу, сын сотника нукеров Есугея, их ровесник. Два года назад он стал учеником у шаманов и с тех пор редко водился с друзьями. И сегодня, увязавшись с ними на охоту, он все держался в сторонке, помалкивал среди младших.
Понукая поводьями своего белого жеребца, он торопливо обогнал их, перегородив всем дорогу.
– Что случилось? – Тэмуджин, откинувшись назад, левой рукой с трудом удерживал разгоряченного жеребца.
– Не шевелитесь! Молнией ударит… – Обычно бесстрастное лицо Кокэчу на этот раз, казалось, было взволнованно.
Недолго помолчав, будто раздумывая, он быстро сказал:
– Пусть младшие отъедут в сторону.
– А ну, все туда, быстро! – Унгур вытянул руку, указывая влево. Дождавшись, он снова повернулся к Кокэчу. – Ну, что?
Наезжая мордами лошадей на шамана, ребята пригнулись вперед, выжидающе глядя на его тонкие, поджатые губы.
– Не нужно было бросать их в воду, – негромко сказал тот, качнув головой в сторону отъехавших. – Так приносят жертву хозяевам вод, а это не была жертва, вы по дурной своей прихоти баловались, наказывая их. А ведь знаете, что большой грех играть с водой. Боги воды рассердились на вас и, видно, хотят самих наказать.
– А чего же ты раньше молчал? – недоверчиво посмотрел на него Сача Беки.
– Ты не маленький, чтобы тебя на каждом шагу дергать за загривок, – говоря наставительным тоном, Кокэчу ни на кого не смотрел, но все поняли, что он говорит для всех. – Перед тем как сделать шаг, подумай, к чему придешь. Для этого тебе дана голова, а не только чтобы носить лисий малахай.
– Нет, ты скажи нам, почему нас сразу не предупредил? – не унимался Сача Беки. – Может быть, ты не знал? А какой же ты тогда шаман? Или ты потихоньку дожидался, когда мы богов рассердим, чтобы потом поучать нас?
– Ладно, некогда нам спорить, – перебил его Тэмуджин и обратился к Кокэчу: – Что будем делать?
– Боги великодушны. Слезайте с коней и молитесь вместе со мной.
Испуганно оглядываясь по сторонам, накрепко наматывая на руки поводья лошадей, ребята повиновались. Глядя на старших, нехотя сползали на землю и младшие.
Кокэчу распростер руки в стороны, обратил свое худое лицо к небу. Крупные капли тяжело забили по лбу его и щекам, но глаза шамана, неподвижно уставившись в мутную пелену разъяренного неба, оставались широко открытыми.