Чикагская школа политической мысли (1920–1940-е годы). Сборник переводов - стр. 7

. Насколько можно судить, эта амбициозная инициатива была вполне просчитана с точки зрения перспектив фандрайзинга. Однако поддержка со стороны университетского руководства оказалась недостаточной, а с приходом в 1929 г. на пост президента Чикагского университета Роберта Хатчинса и вовсе сошла на нет.

Вместе с тем амбициозные планы Мерриама получили физическое воплощение в виде построенного в 1929 г. корпуса, в котором разместились почти все подразделения Чикагского университета социально-гуманитарной направленности. Это был первый университетский кампус в Америке, в котором философы, социологи, экономисты, политологи и антропологи работали на одной площадке. Мерриам не просто стремился к объединению представителей этих наук в одном здании – он полагал, что в конечном счете ему удастся выстроить единое здание социального знания. Дэвил Истон описывает связанный с этим показательный эпизод:

«Мерриам сыграл важную роль в получении финансирования для строительства. В тот день, когда был заложен краеугольный камень, Мерриам отсутствовал в городе. Вернувшись, он посмотрел на закладной камень с выгравированным на нем названием здания и вышел из себя. Источник его ярости можно увидеть и по сей день. Если вы внимательно посмотрите на закладной камень, то увидите выбитые на камне слова “общественная наука” [social science], но с правого края от этих слов вы заметите, что буква “s” стерта. На краеугольном камне, когда он был первоначально заложен, были слова “общественные науки”, концепция, которая была анафемой для Мерриама, полагавшего, что должен быть только единый свод социального знания, а не совокупность различных социальных наук. В этом междисциплинарном духе была организована программа по разработке общего курса для всех поступающих в Департамент общественных наук под названием “Область и метод общественных наук”. Стоящая за этим философия заключалась в том, что то, что объединяет социальные науки, явно не может быть их предметом. Действительно, то, что объединяет все социальные науки – если не все науки, – это используемые ими методы. По моему убеждению, этот коллективный курс был катастрофой для студентов, но бесценным опытом для участвовавших в нем преподавателей. Мы регулярно встречались на длительных сессиях, чтобы выработать программу курса. Мы вели продолжительные дебаты о предмете и методах, а также различиях между общественными науками. В этом едином курсе нас призывали отменить три столетия растущей специализации знаний. Это было слишком тяжелое бремя, чтобы взвалить на плечи дюжины очень молодых преподавателей, которые сами были свежими продуктами трехсотлетней эволюции. Хотя это было слишком тяжелым бременем, каждому из нас было приятно разделить его, потому что оно открыло нам глаза на некоторые из основных эпистемологических и онтологических проблем в социальных науках и укрепило междисциплинарную атмосферу университета в целом»