Чейзер - стр. 14
Тело не работало, не отзывалось на попытки управлять им.
Лайза хотела, было, повернуть голову, но не смогла, и ей не осталось ничего другого, как скосить в сторону глаза. Где-то там, в темноте, колышутся листики и кивают над землей спящие цветочные бутоны. Где-то там километры пустынной земли, междугороднего незаселенного пространства, которое встретит новое утро тишиной и свежестью.
В этот момент почему-то не думалось ни о работе, ни о Гарри, ни даже о преследователе. Вместо тысячи чувств, раздиравших ранее, осталось лишь одно - сожаление. Сожаление о том, что она так и не успела сделать. Кем не успела стать.
Как могла бы повернуться жизнь, не возьми она те бумаги? В какую сторону потекли бы дни, какие чудесные события встретились бы на ее пути? Теперь не узнать. Судьба может обернуться тысячей возможностей, а может прерваться на одном из узелков, и тогда все вероятности кем-то стать отпадут сами собой... Можно быть дизайнером, моделью, продавцом, фотографом, чьим-то другом, возлюбленным, а пять минут спустя обернуться тенью, воспоминанием. Вот как работает жизнь. И тогда, в эту последнюю минуту перед чертой, остается лишь жалеть, что где-то ты недодышал, недонаслаждался, недоделал и недосказал... Не обнял там где мог, по глупости на кого-то обиделся, попросту не успел чего-то важного.
Лайза смотрела в раскинувшееся над головой небо и плакала.
Ни звонка, ни полслова... Ни телефона, ни возможности поднять руку. Глупо и бесполезно. Вся жизнь вышла такой. Эта ночь проявила картинку и позволила увидеть ее в целом. О чем же под самый конец стоит вспомнить, что теперь важно? И будет ли там, куда она попадет, лучше?
Неожиданно слух уловил незнакомый звук - шорох шин. Автомобиль преследователя приближался быстро и почти бесшумно, удивительно тихо. Свет неоновых фар прорисовал в салоне Миража острые тени.
Лайза на мгновенье прикрыла глаза.
Что ж, вот и ты, Чейзер... Вот и ты. Монстр, чье лицо я хотела бы видеть в последнюю очередь.
Подъехавший автомобиль остановился слева от Миража; быстро и жестко хлопнула водительская дверца.
Она сидела с закрытыми глазами и тогда, когда звук шагов сначала приблизился, а потом затих, и тогда, когда дверца Миража распахнулась, и вокруг наступила тишина, прерываемая лишь тихим шорохом травы, колышущейся на ветру, и даже тогда, когда кто-то протиснулся мимо нее и нажал на кнопку, чтобы разблокировать капот.
Она открыла их лишь после того, как прошуршавшая у самого носа куртка исчезла, оставив после себя едва уловимый запах кожи и тонкого шлейфа от парфюма ее обладателя.