Чейзер 2 - стр. 18

Если бы в этот момент кто-то случайно подсунул яду, она бы выпила его, не задумываясь.
- Сегодня твой день, не так ли? – водитель равнодушно улыбнулся, нажал на кнопку пульта; ворота перед машиной начали расходиться в сторону.
- Мой день?
Она не понимала. Ее день?
Взгляд Лайзы приклеился к расползающимся створкам. Сейчас он уедет, а она останется – здесь, на улице, не с ним…
- Да, твой. Потому что сегодня ты не умрешь. Скажи спасибо Элли.
И черная машина, линии и изгибы которой она помнила наизусть, неторопливо проехала мимо.

(GIPSI KINGS – NO VOLVERE)

Раньше она не понимала суицидников. Считала их слабыми людьми, раздувающими свою личную, часто маленькую проблему до кризиса мировых масштабов; людьми, превращающих муху в слона. А теперь, сидя на лавочке у той же остановки, где ранее сошла с автобуса, вдруг неожиданно и спокойно приняла факт их существования. Нет, они не мягкотелы – эти люди… Просто проблемы иногда бывают очень сложными, почти нерешаемыми, а твои руки слишком слабыми, чтобы остановить неправильно вращающееся колесо судьбы. Иногда Создатель взваливает на твои плечи слишком много – поднять бы, да трясутся колени, и на исходе силы.
Так бывает, да… просто бывает.
Шли по своим делам прохожие, качалась растущая у бордюра трава, плыл над дорогой выхлоп от проехавшего мимо грузовика, медленно и неслышно садилось солнце. Жара спала.
Июль. Двадцать седьмое число.
Двести шестнадцатый год.
Где-то там, в собственном доме (куда никогда не ступала ее нога) собирается ужинать Мак – вешает на стул в спальне футболку, раздумывает о том, что достать и разогреть из морозильника. Он уже забыл, что встретил странную девчонку у ворот – проехал мимо и стер ее из памяти. Она – не цель, не подлежащий уничтожению объект, а, значит, стоит ли помнить?
А Лайза…
Она сидит на остановке, смотрит на грязные колени, на расцарапанные ладони, смотрит вдаль – на противоположную сторону улицы - туда, где растет куст шиповника, и, кажется, уже не задается вопросом «за что?», не ищет глубокий смысл жизни. Кажется, она вообще потеряла способность мыслить.
И хорошо. Пусть эта способность никогда не возвращается, никогда. Пусть она тоже забудет сегодняшний день, пусть он случайно выпадет из памяти, пусть канет в ту временную ветку, которую она никогда не проживет.
Некогда знакомую улицу тихо накрывали синеватые сумерки; звякал над дверью «Яркого островка» колокольчик, выпускал наружу держащих пакеты людей - с чаем, печеньем, сыром или молоком. Они пойдут домой, у них все здорово – дома их помнят и ждут.