Четыре ветра - стр. 30
Боль возникла внезапно, будто всадили нож в живот, Элса согнулась пополам. Она постаралась замереть и, обхватив живот, ждала, когда боль утихнет.
Но несколько минут спустя накатила новая волна боли, хуже первой.
– Роуз!
Роуз ворвалась в дом, держа в руках белье, приготовленное для стирки.
– Это…
У Элсы отошли воды, намочив чулки, на полу образовалась лужа. Увидев эту лужу, Элса запаниковала. В последние месяцы она чувствовала, что становится сильнее, но сейчас, когда боль завладела ею, она не могла думать ни о чем другом, кроме слов, которые много лет назад сказал ей доктор: не перевозбуждаться, не давать нагрузки на сердце.
Что, если он был прав? В ужасе она подняла глаза:
– Я не готова, Роуз.
Роуз положила белье.
– Никто к этому не готов.
Элса не могла отдышаться. Новая волна боли скрутила ее.
– Посмотри на меня, – велела Роуз и обхватила лицо Элсы, хотя для этого ей пришлось встать на цыпочки. – Это нормально.
Взяв Элсу за руку, Роуз отвела невестку в спальню, где сняла с кровати одеяла и простыни и бросила их на пол. После чего раздела Элсу, которой даже не было стыдно, что свекровь видит ее такую, с огромным животом и опухшими ногами, до того сильна была боль.
Какая зубастая эта боль. Вгрызается в нее, потом выплевывает, дает отдышаться и снова кусает.
– Кричи, не стесняйся, – сказала Роуз, укладывая Элсу на кровать.
Элса потеряла представление о времени, обо всем, кроме боли. Она кричала, когда не могла удержаться, а в перерывах между криками дышала тяжело, как собака.
Роуз управляла Элсой, словно куклой. Она широко раздвинула ей ноги:
– Вижу головку, Элса. Тужься.
Элса тужилась, снова и снова, и кричала, кричала, кричала…
– У меня… сейчас сердце остановится, – прохрипела она. Нужно было сказать им, что она больна, что ей нельзя рожать, что она может умереть. – Если оно остановится…
– Не накликай беду, Элса. Тужься.
Элса напряглась из последних сил и с огромным облегчением, измученная, откинулась на подушки. Комнату огласил крик младенца.
– Красивая малышка с хорошими легкими, – сказала Роуз.
Она обрезала и перевязала пуповину, завернула девочку в одно из одеялец, которые они связали за долгую зиму, и протянула сверток Элсе. Та взяла дочку на руки и с благоговением посмотрела на красное личико. Любовь наполнила Элсу до самых краев и пролилась слезами. Она никогда не чувствовала ничего подобного этому пьянящему сочетанию радости и страха.
– Привет, малышка.
Младенец замер и, моргая, уставился на нее.
Роуз открыла бархатный мешочек, который носила на шее как украшение. Внутри лежал один цент. Роуз поцеловала монетку и показала ее Элсе. На реверсе были изображены два колоска.