Четыре угла коварства - стр. 39
…а ее в торговый центр Павел с Тимой не взяли, сын заявил:
– Мужчинам необходимо отдыхать от женщин.
– Что?! Как ты сказал? – обалдела заботливая Лора. – Пашка, это от тебя Тимофей набрался пошлятины?
– Мы ушли, – оставил ее без ответа непробиваемый Павел, нахлобучив на голову Тимы шапку, которую купил недавно вместе с теплой курткой.
Форсируя дружбу с мальчиком, Павел начал с того, что на следующе утро, как увидел результат ДНК, разбудил ребенка и предложил пробежаться по парку. Тима подскочил с постели, хлопая сонными глазенками, а Лора встала на дыбы:
– Я против. Уже холодно, Тимофей нетренирован, он домашний ребенок, застудит легкие от твоего бега…
– Мама, ну, пожалуйста… – умолял Тима.
– Не понял, почему ты не хочешь отпустить сына со мной, а? – строго спросил Павел, показывая всем своим видом, что сердит.
– Я сказала причину, – огрызнулась Лора.
– Это отговорка. А причина какая?
– Ты понятия не имеешь, что такое больной ребенок.
– А мне кажется, ты боишься. Чего?
Провоцировал он намеренно, наслаждаясь про себя беспокойством Лоры, которое она с трудом почему-то скрывала. Естественно, у Павла рождались всякого рода подозрения, в сущности, необоснованные, ведь любое обоснование должно на чем-то базироваться, а улик пока у него нет, тем не менее в голове крутились версии одна нелепее другой. В прошлом на него будто морок нашел, крышу сорвало на почве то ли безмозглой любви, неспособной рассмотреть истинную натуру предмета обожания, то ли Лора, как говорят деревенские старухи, похожие на ведьм, опоила его зельем. Самое смешное: Зоя Артемовна склонялась к диагнозу, поставленному старушенциями, однако всякое зелье имеет срок годности, отрава Лоры давно перестала действовать.
– Ты в адеквате? – тем временем шипела она. – Холодно!
– Температура плюсовая, плюс три градуса.
– Для тебя! Но не для ребенка! Не пущу.
Помог великий айтишник (в будущем, разумеется), он разревелся, как простой ребенок (а не вундеркинд) детсадовского возраста, размазывая кулачком слезы по щекам. Лора сдалась, но заставила сына выпить горяченького молока, замотала его шею и половину лица шарфом, потребовала, чтобы во время прогулки Тима не открывал рот, не разговаривал, дышал только носом. И пригрозила пальцем Павлу:
– Не смей нагружать Тиму, он не ты! Пусть просто ходит.
Что ж, понять ее несложно даже ему, Лора с типично материнской заботливостью опекала мальчугана, беспокоясь о его здоровье, да она растерзает Павла, если Тимофей заболеет. Он и не трогал ребенка, не нагружал, намеренно не расспрашивал да и не планировал мучить малыша расспросами – зачем? Всему свое время. Ему нужно, чтобы Лора успокоилась, поверила, будто убедила Павла, что это его сын, хотя… он уже сомневался, что Тима не его. Понимал: это невозможно, и… сомневался. Короче, она обязательно устроит дознание ребенку, и что Тима скажет мамочке? Ничего. Главное – усыпить ее бдительность на первый раз, на второй, третий и, набравшись терпения, даже на четвертый. Только таким образом можно убедить ее, что он поверил: Тима его ребенок.