Четыре сына. Игры со временем - стр. 45
– У тебя очень красивый голос, – счастливо произнес сумасшедший незнакомец. – Я часто представлял, какой он у тебя. Пытался нарисовать в воображении твою улыбку…
«Это какой-то кошмар!» – подумала про себя Энира, чувствуя перед этим мужчиной страх. Но далеко не страх смерти или членовредительства, а липкий, скользкий страх женщины перед мужчиной. Она не знала кто он, на что способен, что творится в красивой голове. А вот страстные речи зеленоглазого мага недвусмысленно намекали на его намеренья.
Мужчина полез рукой под рубашку. И тут же натянутые нервы лиры дали о себе знать.
– Фирмут!.. – выкрикнула она, ощутив резкую боль во лбу от активировавшегося медальона, и замолкла, увидев, что достал из-за пазухи ненормальный.
Это были наброски углем. Портреты. Ее портреты!
Образовавшийся вокруг щит и боль внутри черепа мешали рассмотреть внимательней.
– Тумриф.
Защита и неприятные ощущения исчезли.
Очень осторожно, словно раскладывая куски мяса перед диким зверем, мужчина разложил рисунки на полу.
Страх никуда не исчез, он даже слегка усилился, но интерес перевесил. Энира опасливо шагнула вперед, с любопытством разглядывая себя. С одного рисунка она заглядывала прямо в душу, на другом был ее профиль, на третьем, сидела спиной, а ковер волос, словно живой, развевался на невидимом ветру. Таких портретов лира насчитала тридцать штук. Там она и улыбалась, и купалась в океане, и просто лежала на камнях, даже ее нагое тело запечатлел художник. И всё было настолько талантливо и живо, что Энира зарделась от восхищения, стыда и ужаса.
Лира попеременно смотрела то на рисунки, то на художника, пытаясь оценить степень опасности. Мужчина сидел в отдаление, на полу, со счастливой улыбкой наблюдая за Энирой.
– Чего ты хочешь от меня? – посчитав, что этот блаженный, в принципе, угрозы не несет, спросила девушка.
– Я хочу смотреть на тебя, – показав на лиру двумя руками, просто ответил он.
– Ты хоть понимаешь, насколько жутко это звучит, учитывая то, что мы даже незнакомы?
– Меня зовут Ганс, Энира, – словно спеша познакомиться, выпалил Ганс.
Брови девушки удивленно поползли вверх.
– Дамаск назвал твое имя, когда пытался успокоить Шаха.
– И кем же ты им приходишься?
– Другом. Я считаюсь одним из магов Триады, но моя роль там неоднозначна.
– Отчего же? – с интересом спросила Энира, уже наслышанная о знаменитой Триаде.
– Триада – это символ справедливости, но в нашем мире справедливость является спутницей насилия, а я не приемлю насилия ни в каком виде, – пояснил Ганс, не отрывая взгляда от глаз Эниры. – Поэтому мое место по праву занимает Шах, а я лишь нужен для количественного состава магов.