Четыре Сына. Дорога в вечность - стр. 44
– Что ж. Тогда будэм возвращатъся к этому разговору каждый дэнь. Насколько хватит твоего брата.
Дрожь то и дело сотрясала тело Эниры. Она ждала, когда Шикоба покинет лабораторию, чтобы в ту же секунду броситься к Селиру и исцелить его, успокоить боль. Темный уже направился к выходу, как вдруг остановился.
– Ты, вэрно, жэлаешь исцэлить брата? – будто только-только вспомнил он про эту способность Светлой, восторженно улыбнулся гир.
Переведя на него взгляд, Энира испытала настоящий приступ ужаса и гадливости. До нее дошло, что он собирается использовать ее Силу во время излечения мага. Скользнув ошарашенным взором по спокойному лицу Харготу, в стальных глазах которого застыло предостережение, лира не смогла сдержать вспыхнувший гнев.
– Нет, – еле протолкнула она это короткое слово сквозь зубы.
– Воля твоя, – снисходительно кивнул Шикоба, после чего достал из кармана шаровар много маленьких кристалликов и подкинул их в воздух. Мутные камешки засветились чернотой и поплыли под стеклянный потолок, зависнув там. – Харгот, подлатай в потоке Сайхура малъчика. Завтра с утра продолжим убэждать Эныру в нэобходимости Скипэтра в нашэм мирэ.
Дверь хлопнула, скрывая за собой ненавистного фархара. Когда внизу башни раздался еще один хлопок, Энира тут же подскочила к брату, осторожно приложив ладони к его спине, зная, что даже без магии они принесут ему успокоение боли. Пока сердце лиры разрывалось от жалости, она ласково целовала мокрый затылок Селира, Харгот подошел к кубу, дотронувшись до него.
– Эныра, если ты нэ собираешъся исцэлять Сэлира, то иди в комнату, – мрачно произнес он.
– Харгот, – умоляюще прошептала лира, готовая, наконец, дать выход слезам.
– Уходи, – строго приказал он.
Разваливаясь на части от боли в душе, Эни еще раз осмотрела Селира, а затем стремительно поднялась и, не оглядываясь, подошла к кубу, дотронувшись до ручки. Лабораторный купол исчез. Вокруг заструился мягкий золотой свет от огромных (как и всё в этой комнате) бра. Прямо по центру стояла гигантская кровать, устланная блестящим красным покрывалом. Больше никаких предметов мебели не наблюдалось. Только на противоположной от двери белой стене висело невероятных размеров зеркало, отражающее потерянную Эниру в мятом, грязном салатовом платье. Медленно она подошла к этому зеркалу, глядя в бескровное лицо, на котором огромными аквамаринами горели ненавистью и болью ее глаза.
Нельзя сдаваться! Иначе все сегодняшние страдания брата были напрасны. И разве жертва иллиров ничего не значит? Она должна держаться. Но как долго выдержит Селир? И что будет, если он перестанет бороться?.. Слезы горячими ручьями опалили щеки. Энира зашипела, отворачиваясь от своего отражения. Сейчас она ненавидела всех: фархаров, за их жажду власти и жестокость; Тайхара, за безрассудную самонадеянность и за то, что не мог вызволить их с братом отсюда; Мелия, за то, что ничего не сказал про способности Шикобы и за молчание о Сандрилоне; себя, за бездействие.