Четыре стихии. Сверкающее счастье - стр. 118
– Текущая ситуация в третьем мире, может быть? – нахмурилась Белянина. Почему-то теперь Роме хотелось рассказать то, что Стихии долгое время хранили в тайне от Трезубца. Все-таки мужчина, в отличие от принцессы, всегда был на их стороне и никогда не был замечен в двойной игре. – Ты знаешь о том, что Рей лишает демонов бессмертия и убивает их, чтобы сократить численность населения? И все сваливает на вирус, который проник в третий мир благодаря Защитникам.
– Первый раз об этом слышу, – признался Смирнов и невольно сопоставил информацию с выражением лица Покровского, когда тот читал письмо. Принц тоже об этом не знал. – Скрывайте от Матвея как можно больше информации.
– Почему? – спросила Лана, сидящая между Джен и Никитой, на коленях которого пристроилась Фера.
– Это может быть опасно, – осторожно ответил Рома.
– Что именно? Разве он не на нашей стороне?
– На нашей, но лучше информацию дозировать. – Смирнову не хотелось посвящать Стихий в прошлое Матвея раньше времени, потому что он боялся, что придется рассказать о причине, по которой он покинул третий мир, а об этом он обещал молчать.
– Это будет непросто сделать, учитывая сегодняшнюю демонстрацию силы, – заметила Джен севшим вдруг голосом, переводя взгляд на палец, на котором пару часов назад было надето кольцо Матвея.
Она была не столько зла, сколько ошарашена, сбита с толку, напугана и дезориентирована. Она не ожидала от сына Димы подобного низкого поступка. И этот поступок только укрепил ее и всех Стихий во мнении, что мир, который они знали, изменился. Доверять теперь нельзя даже друзьям, что же говорить о врагах?
Фера невольно покосилась на хмурого Ника, который все сильнее прижимал ее к себе, положив руку на талию. Что произошло в его жизни? Насколько сильно он изменился?
Лиса откинула волосы с лица и бросила взгляд на Рому, сосредоточенно глядящего на дорогу. Что сделала с ним война? Как повлияла на него? Что стало с ним, что он вдруг оказался втянут в политику, брак по расчету и еще неизвестно во что?
Лана впервые с пробуждения не чувствовала холода, размышляя о том, что стало с сыном ее брата, что он считает себя вправе так поступать со своей семьей. Впервые с пробуждения она, наконец, осознала, что Матвей ей не чужой и он в беде, из которой его некому вытянуть. Дима мертв, но у него остался сын. И теперь он ее семья.
«Я не понимаю, кому можно верить», – призналась Фера и лишь пожелала, чтобы подруги услышали ее, и они услышали.
«Рома свой, – тут же ответила Лиса. – Кристина тоже. Я в них уверена».
«Леся Хранительница моей семьи. Она тоже на нашей стороне», – подала голос Лана.