Четыре стихии. Рожденные умереть - стр. 32
Когда друзья дошли до комнаты, то застали друга, стоявшего на коленях и выдвигающего коробки из-под стола, снова бодрым и в меру веселым. На диване как лежал перед их уходом, так и продолжал лежать Никита Муранов. Только теперь, в отличие от прошлого раза, он проснулся и морщился от яркого света. Заметив же Рому и Сашу на пороге, пробормотал что-то вроде: «Еще двух придурков принесло» – и перевернулся на другой бок, утыкаясь в спинку дивана носом.
– Где же они? Я их сюда положил, – тем временем бормотал Покровский, продолжая проводить ревизию коробок в поисках запасов салютов, фейерверков и бенгальских огней. – Я практически уверен.
– А вот мне кажется, что я их видел под своей кроватью, – почесал голову Белянин.
– Чертова уборка! После нее ничего не найти, – покачал головой Покровский, заходя в спальню.
Рома отправился следом за ним, собираясь помочь в поисках, а Белянин впервые за несколько дней заинтересовался телом, которое Трезубец был вынужден приютить из-за того, что первый мир был заблокирован от перемещений и ему некуда было упасть после очередной пьянки. Муранов начал злоупотреблять алкоголем, который неизвестно где умудрялся раздобыть в училище, когда объявили об исчезновении Стихий, но так и не прекратил после того, как девушки нашлись, а со вторника вообще прекратил подниматься с дивана, уничтожая приготовленное заранее спиртное.
– Эй, тело! – Белянин пнул подушку, на которой лежал Никита.
– Отвали, Ледышка, – попросил Муранов, который так и не смог запомнить имена и прозвища ребят, которые его на время приютили и даже, можно сказать, о нем заботились.
Сожительство Трезубца и Муранова проходило относительно мирно. Никита не замечал друзей, а те делали вид, что на диване не человек лежит, а свален, как и обычно, разный хлам, рядом с которым время от времени надо ставить поднос с едой.
– Ты вообще живой? – поинтересовался Белянин. – Вставать не собираешься? Сегодня Новый год.
– Отвали, – снова посоветовал Никита, который не мог избавиться в последнее время от видений, одолевших его после того, как он испугался за Феру неделю назад, и после того, как видел ее то ли пьяную, то ли обкуренную в объятиях то одного парня, то другого.
– Ты разве не с Ферой? – удивился Белянин. – Мы сейчас за девчонками пойдем.
– Валите.
– Зачем ты к нему пристаешь? – поинтересовался Рома, выходя из комнаты с коробкой в руках.
– Он разве не с Ферой? Вкус у нее, конечно, не очень, но она, наверное, расстроится, если он не придет…
– О чем ты вообще? – удивился Легков. – Фера на вечер с Илюхой идет… с которым встречалась в начале года, – пояснил он, заметив, что друг не понимает, о ком идет речь.