Четыре стихии. Петля времени - стр. 23
– Быстрее! – Джен вскрикнула от новой вспышки боли и не заметила, как от ее ладоней, сжимающих кресло автомобиля, обуглилась обивка.
Роды для Джен стали еще большей пыткой, чем вся беременность. Ее сразу отправили на операцию кесарева сечения, но стоило врачу прикоснуться к ней ножом, как надрез вспыхнул огнем, затягиваясь, а ребенок совсем перестал шевелиться. И после этого Джен пришлось пережить настоящий ужас, когда она сама рожала, казалось, целую вечность, не зная, жив ее малыш или нет, и при этом бороться с собственной силой. Она подожгла не одно кресло и кровать, в воздухе родовой повис запах гари, около нее бегали врачи и медсестры, Матвей рычал на всех подряд, придерживая девушку, которая металась от стены к стене, борясь с болью и силой.
И вот, наконец, малыш родился. Бесшумно, в мертвой тишине. И только врач выругался сквозь зубы, придерживая маленькое тельце.
– Что такое? – тут же насторожилась Стихия, чувствуя, как Матвей, находящийся за ее спиной, до боли сжимает ее плечо, не позволяя приподняться и посмотреть на ребенка на руках врача.
– Целителя, – тем временем скомандовал мужчина, оборачиваясь к медсестре и отходя от роженицы с чем-то очень красным в руках, не похожим на младенца.
– В чем дело? – голос Джен сорвался на визг.
– Множественные ожоги, но он дышит, – ответил врач, не оборачиваясь и подходя к операционному столу.
– Матвей, ты Целитель! Вылечи его! – запаниковала Джен, отталкивая мужа от себя.
Кажется, Покровский пребывал в не меньшем шоке, чем она, потому что пошевелиться смог только через силу. Он сделал пару шагов к врачу и тут же отвернулся от ребенка.
– Вот черт! – вырвалось у него то ли от брезгливости, то ли от страха.
– Матвей! – вскрикнула Джен, понимая, что счет идет на секунды.
– Да это не ребенок, а кусок мяса. Он уже мертвый! – прорычал Покровский, не желая оборачиваться.
– Я тебя самого заживо сожгу, если не вылечишь его немедленно! Где Фера?! – тут же отчаянно закричала женщина, поворачиваясь к двери из родильной палаты.
Но Матвей все-таки обернулся и нехотя взял ребенка на руки, которые тут же окутал золотистый свет. Крик младенца раздался через несколько мгновений, заставив Джен облегченно выдохнуть, а Матвея прижать его ближе, потому что с его первым криком золотое свечение начало приобретать голубовато-серебряный лунный оттенок силы новоявленного отца. Вот только сам Покровский силу перестал применять практически сразу.
– Все в порядке? – облегченно поинтересовалась Джен, заглядывая в руки Матвея и пытаясь сквозь свечение рассмотреть плачущего сына.