Четыре стихии. Петля времени - стр. 11
– Жить вместе? – переспросила Джен после утреннего возмущения Покровского о том, что она бегает из комнаты в комнату вместо того, чтобы спокойно обосноваться у него. – Я тебя меньше полугода знаю! – возмутилась девушка и сама же ужаснулась тому, как быстро развиваются их отношения. Андрея она знала намного дольше, но они и наполовину не стали так близки, как она с Матвеем.
– И что? – не понял сонный Покровский. – Мы женаты вообще-то.
– Нет, это ты женат, а я свободна! – гордо ответила Джен, поворачиваясь к выходу. На полпути ее нагнала брошенная парнем увесистая подушка, из-за чего она пошатнулась и ударилась лбом о дверь. Но когда разгневанная девушка обернулась к Покровскому, тот уже как ни в чем не бывало умиротворенно лежал на другом боку и правдоподобно посапывал.
Хоть Матвей периодически напоминал Джен об их женитьбе, но больше не пытался ее как-то заставить признать себя его женой. После пары месяцев в подвешенном состоянии конец 2043 года он провел словно в нирване, даже несмотря на то, что творилось в мирах.
Джен же хоть и пустила на самотек развитие их с Матвеем романа, а все равно то и дело погружалась в свои страхи, которые не давали ей покоя после прошлых неудачных отношений.
Вообще, после его появления на балу и последующего возвращения в наземный мир девушка думала, что между ними вновь встанет та же проблема, что когда-то разлучила ее с Реем, – противоречащие друг другу интересы двух миров. Однако ее предположение стало ошибочным, потому что Матвей не пытался доказать ей свою правоту. Он принимал и, по его же словам, понимал желание девушки отомстить Рею, отняв у него власть и жизнь. Джен была благодарна ему это понимание и сама пыталась относиться терпеливо к его сыновним чувствам, хоть ей и не всегда это удавалось. На почве разных интересов у них возникали конфликты, но заканчивались они всегда одинаково – поцелуями и закрытыми дверями.
Еще Джен боялась, что Матвей будет похож на Андрея. Но и это ее предположение оказалось ошибочным. Конечно, в некоторых мелочах Покровский был схож с тем, кто его вырастил. И это было трудно не заметить. Он предпочитал тот же выдержанный и строгий стиль в одежде, он повторял за Реем и интонацию, и некоторые фразы, он предпочитал в еде блюда, что нравились Темнову. Но на этих несущественных, в общем-то, привычках их сходство заканчивалось.
В остальном же Матвей и Рей были совершенно разными. Даже энергетика от них исходила противоположная: от Андрея более холодная и рассудительная, а от Матвея взбалмошная и граничащая с сумасбродством. Приглядываясь к нему все эти месяцы, Джен в какой-то период начала сравнивать его с Димой, ведь тот тоже был неуправляемым и очень энергичным. Но и на своего родного отца Матвей был похож лишь отчасти, потому что даже близко не был таким милым и дурашливым. Доставшийся Джен парень был ответственным и безответственным одновременно, смешливым и серьезным, вдумчивым и безрассудным, злопамятным и отходчивым, суровым и миролюбивым. И еще многие качества в нем странным образом сочетались и переплетались в коктейль, к которому Джен пристрастилась в сумасшедшие три месяца их романа, когда они пытались урвать хотя бы час или пару минут для того, чтобы побыть вместе, а не в гуще набирающей обороты войны.