Четыре стихии. Лунный мальчик - стр. 91
Чтобы получить заветные тетради, Кириллу и Роме пришлось полдня провести на третьей ступени, поэтому они вернулись в дом только к вечеру, когда Кристина и Ирина с Инной уже места себе не находили.
– Кира, дай почитать, – тут же подскочили к брату сестры.
– Вы еще маленькие. Ждите шестнадцати, – ответил брат, прижимая к себе две тетради – мамину и папину.
– Ну-у-у, Ки-и-ира, – заныла Инна, пытаясь выхватить у брата тетрадь.
– Инна, Ирина, перестаньте. Кирилл прав, сначала он сам должен прочитать и только потом, если захочет, покажет и нам, – сказала Олеся, пытаясь оттащить девочек от брата, хотя и сама не отказалась бы прочитать записи их родителей. Две тетради, которые за время службы на третьей ступени расписал ее брат, Олеся любила перечитывать до сих пор, хоть и не все моменты. Просто, когда читала или рассматривала рисунки, ей казалось, что Дима все еще с ней. И Покровской хотелось, чтобы и Кирилл почувствовал то же самое, но понимала, что Ирина и Инна еще слишком малы для информации, которую могли содержать записи.
– Но я тоже хочу. Там есть мамина фотография? – спросила Инна. Фотографий Кати в семье почему-то совсем не осталось. Лишь портрет из Зала Славы мог рассказать детям о том, как выглядела их мать, но девочки жаждали увидеть ее и на других снимках, считая очень красивой, но не замечая этого на портрете.
– Нет. Отстань!
С трудом отбившись от надоедливых сестер, Кирилл вбежал в свою комнату и закрылся там. Ирина и Инна еще некоторое время ныли около двери, но Кристина в конце концов смогла их увести, оставляя парня наедине с прошлым родителей.
Как и сестры, Исупов большее любопытство испытывал относительно жизни матери, чем отца, поэтому первой открыл именно ее тетрадь и был разочарован. Там практически не было записей. Несколько невнятных строк о заданиях, никаких размышлений, воспоминаний, что он надеялся найти. Однако была в них и пара заметок о личной жизни Кати вроде «Первое слово Кирилла «Папа», «Сегодня Кирилл пошел, сделал два шага и упал», «Ева поступила в училище. Неожиданно. Наверное, Лена помогла. Давно о ней ничего не слышала», «Что-то не так. Мне снова плохо», «У меня будет девочка. Я не допущу этого», «Видела Лену, кажется. Она оглушила меня, когда я пыталась применить к ребенку туман. Не понимаю ее связи с Исуповыми, даже Влад ее ненавидит теперь, а она продолжает их защищать», «Поверить не могу, что скоро меня не станет, спустя столько времени. Влад нервничает. Мы постоянно ругаемся», «Завтра рожать. Наверное, это последняя запись. Хочу увидеть Кирилла», «Я жива. Близняшки. Девочки. Вес 2620, рост 48 см и 2640, 46 см». Чем ближе становилась дата смерти родителей, тем больше было и записей: «Нам опасно оставаться в первом мире. Теперь нас слишком много. Влад не хочет и слышать о том, чтобы бежать в поземный», «Каждый день молюсь Стихиям, но боюсь, этого мало. Я чувствую их. Им не нравится, что я и моя семья здесь», «Убедила Еву переехать во второй мир. Влад продолжает сопротивляться переезду. Думаю о разводе», «Подала заявление на развод. Влад снова кричал», «Видела Лену около дома Покровских. Она заметила меня и ушла», «Снова молюсь, но чувствую, что этого мало. Приучаю Кирилла к молитве, но он устает за день и быстро засыпает», «Влад отказался разводиться. Боюсь, мне придется оставить здесь детей». Это была последняя запись, сделанная за день до исчезновения родителей.