Четыре крыла - стр. 8
Она бормотала лихорадочно, бессвязно, сжимая раненую руку Клавдия, почти причиняя ему боль. Но он не прерывал ее. И сейчас, за столом, скармливая ей двойной завтрак, они тоже готовились выслушать ее.
– Сколько лет вашему сыну Руслану? – спросил Клавдий уборщицу Розу. А Макар налил ей еще одну чашку кофе и подвинул блюдо со сладкой выпечкой.
Но Роза потянулась к кувшину апельсинового сока.
– Кисленького хочу, страсть люблю цитрусы, дорогие они в магазине, – она облизнула губы, осушив стакан сока залпом. Потрогала синяк на подбородке, морщась. – Двадцать годков Руслану исполнилось сегодня. Гляньте, красавец он у меня был – умница.
Она заколыхалась, извлекла из кармана синей робы старенький мобильный, нашла фотографии сына. Клавдий и Макар увидели на экране темноволосого юношу – полноватого, одновременно в чем-то и схожего обликом с Розой, и отличного от нее внешне. Пухлые, с еще детским румянцем щеки, круглое лицо, слегка оттопыренные уши, тяжелый взгляд темных глаз. На других фото его запечатлели в полный рост – невысокий, кряжистый пацан, широкоплечий, почти квадратный, этакий здоровячок-боровичок. Подобных в школе сверстники обзывают «толстунами» из-за лишнего веса. С виду самый обычный парень. Одет неброско и дешево – в спортивные штаны, куртку и замызганные кроссовки.
– Когда он пропал? – задал новый вопрос Клавдий.
– В конце мая, – уборщица Роза глянула на него и… потянулась к блюду с выпечкой. Взяла пекан с кленовым сиропом, секунду созерцала его с немым восхищением, затем лицо ее искривила горестная гримаса, по щекам заструились слезы, однако, всхлипывая, она сунула пекан в рот и откусила, начала жевать, морщась от боли в разбитом подбородке и продолжая плакать. – Я не знаю точно когда.
– То есть? – удивился Макар. – Руслан жил не с вами?
– Жили всегда вместе, единой семьей. В школе когда учился, я его тянула из последних силенок. Все ему отдавала – здоровье, деньги до копейки, рыбой-щукой билась об лед, работала с утра до ночи, обувала его, одевала, кормила-поила, – уборщица Роза плакала, тараторила скороговоркой и жевала пекан с кленовым сиропом, давясь слезами, – все одновременно. – В апреле съехал от меня, освободи…
Она осеклась. Глянула на них. Проглотила кусок.
– Не смущайтесь, – произнес Макар. – Продолжайте, пожалуйста. Сын освободил вас от своего присутствия и от трат?
– Да. То есть нет. Он мне заявил: мама, я нашел работу в Москве. Из поселка ездить далеко и долго, я в городе устроюсь. За меня не переживай.
– Кем он работал? – уточнил Мамонтов.
– Он мне не сказал. Похвалился лишь – мол, денежная должность. Он сразу после школы начал вкалывать, сначала на нашу макаронную фабрику в поселке устроился на склад, зарплата фиговая, но он там бесплатно отучился на шофера и получил права. Хотел устроиться в такси, но его не взяли.