Четыре крыла - стр. 4
– Я уйду, уйду, я вам больше мешать не стану. – Роза тяжело оперлась одной рукой о диван, стараясь выбраться из его мягких подушек. – Извините за беспокойство…
– Мы с вами сейчас заглянем на кухню, нам завтрак до вас официант привез, – словно ребенку пояснил уборщице Макар. – Вам надо поесть, набраться сил.
Клавдий смотрел на своего друга.
Уборщица Роза… Она сразила их обоих наповал своей беззащитностью? У Макара такое лицо сейчас… Ему словно неловко… А чего ему стыдиться? Почему и он, Клавдий, чувствует себя не в своей тарелке? Перед ней? Безутешной матерью пропавшего сына… Бедной до нищеты… Готовой с пола подбирать и пить дорогие таблетки, ибо она не может потратить деньги на новые. Ему совестно – они насвинячили на съемной вилле, а она явилась убирать за ними. Но это же ее заработок. Каждому свое.
Или нет?
Есть нечто еще. Главное. Скрытое от посторонних глаз глубоко внутри и у него, и у Макара. Оно заставляет их терпеливо возиться с ней. Утешать ее. Пытаться ее сейчас накормить.
Пытаться защитить ее. От чего?
Помочь ей в ее горе.
Словами не объяснить. Душевный порыв их общий с Макаром? Обоюдное врожденное благородство? Полегче с пафосом… Скорее просто блажь. Похмельная дурь после бурной ночи с девицами – пьяной, шумной гулянки на вилле загородного Парк-отеля, куда Макар-искуситель затащил его – встряхнуться и оттянуться на полную катушку.
Макар проводил уборщицу Розу на шикарную кухню виллы Парк-отеля. Она плелась – сгорбленная, поникшая, шаркая ногами в своих резиновых клогах. Но сев за стол, начала есть с великой жадностью. И Клавдий понял – уборщица Роза сильно голодна. Даже горе не отбило у нее волчий аппетит.
– Вы сказали – ваш сын пропал без вести. – Макар налил ей кофе из навороченной кофеварки.
– Пропал. Убили его злые люди. Больше двух месяцев нет его со мной. – Уборщица Роза на мгновение перестала жевать. А затем, взяв бриошь, начала подчищать на тарелке растекшийся желток от яичницы-глазуньи. Она съела все до последней крошки.
Клавдий Мамонтов придвинул к ней и свою порцию завтрака. Сел боком на широкий низкий подоконник, глядя на лес, окружавший виллу.
Они примчались сюда вчера днем на машине из дома Макара на Бельском озере в Бронницах, где жили летом. Дни и недели после кровавой и трагической истории с борщевиком, на которую они все вместе с полковником Гущиным потратили столько сил[1], протекали тихо и относительно спокойно. Дома все, на взгляд Клавдия, устаканилось. Дети Макара не болели. Гувернантка Вера Павловна наконец отыскала через своих многочисленных знакомых пожилую супружескую пару преподавателей иностранных языков для Лидочки – младшей дочки Макара. Семидесятилетние муж и жена раньше работали в столичном вузе. Предложение Макара перейти на работу к нему позволяло им постоянно жить за городом на своей даче на природе (их деревня располагалась в сорока минутах езды на машине от Бельского озера), оставив московскую квартиру семье дочери. Супруги приступили к новым обязанностям летом – в период каникул в вузе, обещав окончательно определиться к осени: остаться у Макара или нет. Жена начала обучать Лидочку французскому и итальянскому, ее муж – немецкому, а также латыни, чем приводил Макара в восторг. В середине июля выдались знойные душные дни, и супруги-учителя часто оставались у Макара ночевать, не возвращались к себе на дачу в духоте.