Четвертый коготь дракона - стр. 35
Минуту! А как насчет того, что все акты драмы разыгрались фактически в одном и том же месте – близ Гроссмюнстера? Здесь ошивался бородач, здесь находится лавка с безголовым мертвяком, и здесь же исчезла Анита… Максимов потер лоб. Припомнились утренние тирады герра Мейера: «Все меркнет в сравнении с Гроссмюнстером!.. Вы обязаны его увидеть!» Не с его ли подсказки они оказались в этом треклятом месте? А что, если квартирный хозяин тоже в сговоре с душегубами?
Максимову вдруг показалось, что лицо злодейского кучера, виденное доли секунды, походит на лицо герра Мейера. Вон и плечи такие же сутулые… Борода? Ее можно приклеить, а заодно нацепить и парик с длинными патлами.
Версия была шаткая, Максимов не стал делиться ею с полицией, решил проверить сам. Бешенство Рейхенбахским водопадом клокотало в нем. Проследовал прямо в каморку герра Мейера, который, в отличие от своих постояльцев, обитал отнюдь не в фешенебельной комнате, сгреб его без лишних экивоков за грудки, хорошенько встряхнул. Прорычал, аки лев в африканских джунглях:
– Где моя жена? Куда ты ее дел?
Хитроватые глазки Магнуса Мейера превратились в глазищи, полезли из орбит. Он жалобно заблеял:
– Ваша жена? Господин… откуда я могу знать? Вы ушли с ней вместе… утром… я сам видел!
– Дураком прикидываешься? – Максимов приподнял тушку цюрихского бюргера над полом. – Кто тебе приказал заманить нас к Гроссмюнстеру? Отвечай, скотина!
Бюргер мелко трясся и полузадушенно сипел:
– Господин ошибается… я ничего не знаю! Мне никто не приказывал!..
– Gut, – произнес Максимов, наверное, даже без акцента и поставил герра Мейера обратно на пол. Перестал рычать, подпустил в голос ледяного холода, который иногда навевает на людей куда больше жути, нежели крик: – Тогда вами займется полиция.
Герр Мейер не испугался. Оттянул пальцем воротник, поворочал шеей, перевел сбитое дыхание.
– Господин может жаловаться кому угодно. Я ни в чем не виноват. Меня в Цюрихе все знают, я на хорошем счету…
Что на это ответить? Максимов пришел в замешательство, умолк. Владелец меблированных комнат глядел на него такой невинной овечкой (даже притом, что нисколько не походил на овцу – скорее на упитанного теленка), что трудно было подозревать его в пособничестве убийцам. Но тогда придется признать, что единственная гипотеза, за которую можно было ухватиться, рассыпалась как песочный замок.
– Черт! Черт! – дал Максимов выход негодованию и шандарахнул кулаком по столу, на котором стояла большая глиняная кружка.
Из кружки выплеснулась изрядная порция темного пива, бурым озерцом растеклась по столешнице.