Четвёртая зеркальная война - стр. 24
А если озлобленные отражения поняли, что встретились с реальным миром… У! Подозреваю, столкновений было множество. Вот только данные того времени слишком разрознены.
– Вторая война случилась в восьмой петле. Мировую войну нам ещё не удалось остановить, но в этой реальности выжило много территорий и даже мелких стран. Имелся простор для работы и развития. Имелось население и Вера… На Зазеркалье мы не обращали внимание – у нас и без того имелось немало забот. Они этим воспользовались. Отражения проникли в наш мир. Заменили многих ключевых личностей. И чуть было не подчинили себе всё.
– Жуть… – меня передёрнуло.
Следуя за Глаголом шаг в шаг, я ступил на стену лабиринта. А стоило приспособиться к новому направлению гравитации, как буквально через десяток шагов мы вновь сместились на стену. Моё чувство направление пискнуло и тихо сдохло в конвульсиях… А ведь там ещё Хугин где-то летает.
– Тогда мы узнали о первой особенности Зазеркалья: в отличие от реального мира, оно не жило во временных петлях.
– В смысле? Разве временные петли не перезагружают все реальности… – под строгим взглядом напарника речь утихла. Понял. Не перебивать. Тем более, что я уже сам вспомнил: каждая реальность имеет свои особенности.
– Зазеркалье никогда не перезагружалось. Изначальные различия в мирах привели к тому, что их история пошла по другому пути и у них не возникло путешественника во времени подобному нашему. Именно поэтому они помнили все столкновения первой войны… Они помнят всё! Все те ужасы, что в нашем времени скрыты во временных петлях и ограничены Чёрным месяцем. К данному моменту они помнят полноценные двадцать лет, что прошли с момента прихода Веры в Зазеркалье.
– Именно поэтому действует Пакт, заключённый во одной из прошлых временных петель, – сделал я для себя вывод, пока Глагол переводил дыхание. Тот лишь кивнул.
Глагол поднял руку, останавливая движение. Я мгновенно насторожился, схватившись за револьвер. Несмотря на нашу болтовню, гнетущая атмосфера Зеркального лабиринта никуда не делась. Давящий на сознание гул, который, казалось, исходил из самих зеркал. Приглушенный свет без чёткого источника. И главное, зеркала, которые так и хотели отвлечь картинками бесчисленных жизней за своими гранями… Они манили потерять себя во множестве отражений.
Рукав плаща-Брауни удлинился и сформировался в клинок наподобие шпаги. Уверенный взмах Глагола, и едва заметный ледяной бугорок прямо по ходу движения стал растекаться. Его форма поплыла, и я с удивлением понял, что это что-то вроде слизняка, который мимикрировал под местность.