Четвёртая власть Третьего Рейха. Нацистская пропаганда и её наследники - стр. 102
Итак, подобно звезде немого кино, Гитлер интенсивно жестикулировал и гримасничал. Но, в отличие от актера, он сам писал свои тексты. Его речи были тщательно подготовлены и произносились по записям, всегда находившимся у него под рукой, но как феномен они рождались все же в импровизации, в обратной связи с аудиторией. Секретарь фюрера Криста Шредер подробно описала технологию их создания: «Шеф, как правило, находился рядом в рабочем кабинете, стоя над письменным столом и отмечая ключевые слова для своей речи. Затем он становился рядом с машинкой и, начиная издалека, диктовал тихим голосом. Он постепенно набирал форму, и речь его становилась быстрее. Безостановочно следовали предложения, тем временем он прохаживался по комнате. Затем его словесный запал иссякал. Едва он приступал в своей речи к рассмотрению проблемы большевизма, им овладевало волнение. Часто у него срывался голос, что происходило и при упоминании Черчилля или Рузвельта. Краснота заливала его лицо, и глаза гневно блестели: он останавливался как вкопанный, будто перед ним непосредственно стоял упомянутый враг. Во время диктовки у меня возникало головокружительное сердцебиение, как будто волнение Гитлера передавалось мне» (19).
Ему требовалось от четырех до шести часов, чтобы набросать общую схему будущего выступления, которую он записывал на 10–12 больших листах, но в конечном итоге каждый лист превращался в 15–20 ключевых слов. Когда приближался час выступления, начинал ходить по комнате взад-вперед, репетируя про себя аргументацию. «Перед официальным выступлением Гитлер стал читать вслух наиболее резкие и действующие на психику немцев места из своей речи, подбирая при этом соответствующие интонации, жесты и мимику» (20).
Репетиции были необходимы, чтобы не терять по ходу выступления визуального контакта с аудиторией, что всегда воспринимается ею как равнодушие оратора к слушателям: «Говорит сам для себя, мы его не интересуем». (То, что мы так часто видим у нынешних политических деятелей.) Затем следовали правки и несколько редакций текста. После сделанных исправлений все следовало перепечатать начисто.
«Его политическая аргументация основывалась на том, что можно назвать «системой горизонтальной восьмерки». Он двигался вправо, критикуя, и поворачивал назад влево в поисках одобрения. Он продолжал обратный процесс и возвращался в центральную точку со словами «Германия превыше всего», где его ждал гром аплодисментов. Он нападал на бывшие правящие классы за предательство своего народа, их классовые предубеждения и феодальную экономическую систему, срывая аплодисменты левых, а затем набрасывался на тех, кто был готов забыть истинные традиции немецкого величия, к восторгу правых. К окончанию выступления все присутствующие были согласны со всем, что он говорил» (21). И, соответственно, под давлением общего мнения, оставшиеся в подавляющем меньшинстве соглашались с внушаемым им суждением.