Четки Изабеллы Кастильской - стр. 36
– Я? Вас? Чем же это я вас обидела?
– Известно чем! Съехала, заранее не предупредив… по-хорошему, положено за две недели предупреждать, а ты мне прямо вечером сказала, что съезжаешь… и это после всего хорошего, что я для тебя сделала! Нет, правду говорят – нет на свете благодарности!
Ну, тетя Шура! Ну, дает! Интересно, что это хорошее она для меня сделала?
Я не стала развивать эту тему, а вместо этого очередной раз наполнила ее рюмку, подняла свою, все еще полную, и проговорила примирительно:
– Ну, еще по одной! Прошлое – оно и есть прошлое, от слова «прошло». Кто старое помянет, тетя Шура, – тому глаз вон!
– А кто забудет – тому оба! – закончила она поговорку и жадно допила рюмку.
Да, и это в одиннадцатом часу утра! Ой, спивается тетя Шура… Но мне до этого никакого дела нету.
– Я женщина одинокая, – продолжала она свои жалобы, – жила только с этой комнаты, а сейчас-то никто не приезжает, буквально ни один человек, так вообще плохи дела… комната уж который день пустует! Заработков никаких, выпить – и то не на что… хорошо, вот ты вспомнила тетю Шуру, пришла, да не с пустыми руками…
Угу, выпить ей не на что, то-то запьянела уже, на старые-то дрожжи…
– Тетя Шура, – начала разговор, ради которого пришла, – а кроме меня вас никто из старых жильцов не навещает?
– Никто! Я же говорю – нет в людях благодарности! Пока жили – тетя Шура то, тетя Шура се… а как съехали – так никто не зайдет, никто не позвонит… подарочек ценный не принесет… – она с нежностью уставилась на бутылку.
– А вы-то прежних жильцов помните? – заторопилась я, а то как бы не скопытилась она раньше времени.
– А как же! Конечно, помню! Вот тебя, к примеру, помню… а ты, кстати, не забывай мне подливать. И себе тоже. А то ты, я гляжу, не пьешь. Ты, значит, со мной выпить брезгуешь? – В голосе у нее появились визгливые скандальные нотки.
– Да что вы, тетя Шура! Как вы можете такое говорить? – Я поспешно наполнила ее рюмку, сделала вид, что подливаю и себе, и провозгласила тост:
– За хороших людей!
– Ну да, за хороших… – неуверенно поддержала тетя Шура, и лихо опрокинула свою рюмку.
Глаза ее потеплели и заблестели ярче. И вся она как-то подобралась, села прямо, не растекаясь по стулу. Еще бы волосы расчесать и халат этот застиранный на помойку выбросить…
Я тоже поднесла рюмку к губам, сделала вид, что пью, и продолжила:
– Тетя Шура, а помните вы такую Лиду Карасеву? Она у вас до меня жила…
– Лиду-то? Лиду, конечно, помню. Фамилии я никогда не спрашиваю, до фамилии мне дела нет, а Лиду помню. Тоже примерно как ты – пожила несколько дней и съехала. Только ты хоть мне сказала, что съезжаешь, а та-то, Лида, вообще ни полслова. Ушла из дома – и не вернулась, даже за вещами не пришла…