Честное хулиганское! - стр. 21
– Зачем женщина? Мне этот кошелек вручила товарищ Парамонова Валентина Сергеевна за победу в районном конкурсе судомоделистов! – Лицо Кеши порозовело от гордости.
– В каком же это году было? – вытаращился Леня.
– В каком годе? Дай бог памяти, точно помню, что в одна тысяча девятьсот, а как же дальше-то?
– Все ясно. Вскоре после разгрома белых под Перекопом.
– Вот насчет этого точно не скажу, – засомневался Кеша. – Под Перекопом не был, не привелось. В Доме отдыха на озере Селигер бывал, и еще в Пятигорске, в пансионате «Заря коммунизма». Только насчет кошелька я напрасно беспокоился. Когда народ из автобуса схлынул, я этот кошелек нашел. Под переднее сиденье вор его подкинул. Конечно, перед тем все из него выгреб – и примерно пятьдесят четыре рубля с полтиной, и карточку мою дисконтную. А кошелек, значит, выкинул, как он есть улика против него и доказательство.
– Как ты, однако, хорошо свои деньги помнишь, – восхитился Маркиз. – Прямо как в банке.
– Оттого я запомнил, сколько их было, что мне аккурат столько же годов, сколько в том кошельке находилось. Те же пятьдесят четыре с полтиной! А кошелечек-то вот он, кошелечек мой памятный! – Кеша продемонстрировал Маркизу квадратное портмоне из жесткой, как солдатская подошва, кожи с едва просматривающимся на передней стороне силуэтом Спасской башни.
– Хорошо, однако, делали вещи на четвертой кожевенно-обувной фабрике, – с уважением кивнул Маркиз.
– А то, – поддержал Кеша, – сносу нет! Я бы его сыну передал, если бы не сложные семейные обстоятельства.
– Какие еще обстоятельства?
– Полное отсутствие семьи – вот какие! – Кеша вздохнул и с надеждой глянул на Маркиза: – Так как, гражданин капитан, оказал я содействие?
– Оказал, оказал! – Маркиз отпустил его и легонько подтолкнул в сторону выхода из магазина.
Он оказался там же, откуда начал, то есть в тупике. Или, если угодно, у разбитого корыта. Единственный след оборвался, не дав никакого результата.
Леня покинул магазин, сел в свою машину и задумался.
Кеша явно не врал. Его организм вообще не был приспособлен к сложному вранью. Да и кошелек эпохи первых пятилеток свидетельствовал в пользу изложенной версии.
Вспомнив Кешин кошелек, Маркиз вытащил из бардачка бумажник, который получил от заказчика.
Конечно, этот бумажник был куда новее и приличнее Кешиного. Кожгалантерейные изделия роднило тем не менее скудное содержимое.
В Кешином бумажнике были пятьдесят четыре с половиной рубля и дисконтная карта. В бумажнике погибшего связного – тоже дисконтная карта и совсем немного денег.
Маркиз вытряхнул купюры из бумажника и пересчитал их. Оказалось семьсот восемьдесят рублей – пятисотка, две сотенных, пятьдесят и три мятые десятки. На возраст никак не похоже.