Честь вайнаха - стр. 19
Юноша замолчал. Он больше не задавал вопросов. Видимо, разговор с дедом подействовал на него так сильно, что он оказался бессилен осмыслить всё быстро и сразу.
– Ты чего сидишь? – спросил Алихан. – Тебя же за водой послали? Набери вон из бака, поставь на примус и возвращайся. Мне с тобой ещё кое о чём поговорить надо…
Встрепенувшись, Арса метнулся из-за стола исполнять указания деда.
– Ты говорил шайтанам о подземном проходе в скале, вход в который находится в подвале дома? – поинтересовался вдруг Алихан и, увидев, что внук замер на месте, сразу же понял, что не ошибся в своих предположениях.
Арса промолчал, виновато опустив голову.
– Знать про этот проход ваш амир конечно же не мог, – продолжил Алихан после короткой паузы. – Получается, что ты проболтался про его существование, или я неправ, внучек?
– Сам не знаю, как это получилось, – под пристальным взглядом старика признался Арса. – Я никогда не пил вино, дедушка. А тут мне предложили попробовать. Я выпил совсем немного, и в голове всё помутилось. Помню, мне задавали вопросы про родителей, про тебя, про дом… Особенно много вопросов про дом. А я рассказывал обо всём… Обо всём, что знал. И… и про проход тоже.
– Вот потому шайтаны явились в мой дом и чувствуют себя здесь в безопасности, – сказал Алихан, как только внук замолчал.
Признание Арсы взбесило его. Больше всего разозлило не то, что он проболтался про проход, а то, что внук позволил себе в свои юные годы употребить дурманящий напиток. Едва сдерживая рвущуюся наружу ярость, Алихан сжал кулаки:
– Мало того, что ты связался с шайтанами, ты ещё осквернил свои губы вином, негодник! Я не один год втолковывал тебе суры Корана, но вижу, что ты предпочёл выбрать не путь праведника, а тропу грешника. Чем ты слушал то, о чём я говорил? Почему ты пошёл за шайтанами, поманившими тебя, как бродягу, пальцем? Почему ты отвернулся от нас, выбрав их?
Арса сидел не шевелясь, будто прибитый к месту, и угрюмо молчал. Ему нечего было ответить на вопрос деда, и Алихан понимал его.
7
Как только стало темнеть, сытые и довольные боевики разошлись по дому спать. Отдыхать в комнату старика Алихана отправился и амир Габис, предварительно выставив во дворе посты и пристегнув цепью хирурга Болотникова к кровати раненого араба.
– Умрёт Вахид, умрёшь ты! – напомнил он перед уходом и предупредил Арсу: – А ты сам не спи и ему не давай. Умрёт Вахид, тебя и семью твою, как баранов, перережу.
Когда Габис ушёл, Болотников посмотрел на раненого. Но не тем непримиримым взглядом, каковым обычно смотрят на врагов военные, а заботливым взглядом врача, каким смотрят на пациентов медики, давшие себе и всему миру клятву Гиппократа. Они не могли и не имели права делить пациентов на «своих и чужих», на врагов и друзей. В любом он должен видеть только попавшего в беду человека и обязан был, прежде всего перед своей совестью, сделать всё от себя зависящее, чтобы поставить его на ноги и спасти от смерти. А араб перед ним был тем самым нуждающимся, на спасение которого он сейчас сосредоточил весь свой ум и богатый опыт.