Честь, слава, империя. Труды, артикулы, переписка, мемуары - стр. 45

Это до меня вовсе не касается, да, сверх того, я ничего об этом и не знал. Еще менее известно мне было что-либо касательно их гонца Якова Скоровцова, посланного из Курляндии: я его никогда не видал и ничего о нем не слыхал. Прилагаемые при сем свидетельства под лит. R. N. О. Р., выданные содержателем постоялого двора, где обыкновенно останавливаются московиты, Мерманом, и двумя купцами, Гинцом и Офткиным (на имена коих обыкновенно адресуются все письма для московитов), интендантом Ярмерштедтом и префектом Гердгренсом, могут служить достаточным доказательством, что такого гонца здесь никогда не было.

Прибытие его сюда – чистая выдумка. Что же касается подозрения, которое я будто бы возымел против некоего Сурового, которого так часто посылали к московитским посланникам, – дело это мне совершенно неизвестно и лишено всякого основания. Я никогда ничего не слыхал об этом, еще менее видал или знал Сурового.

Вашему величеству благоугодно будет усмотреть из всего вышеизложенного, до какой степени я невинен во всех обвинениях, на меня возводимых. Вот почему я всенижайше умоляю ваше величество оказать мне милость, приняв меня под свое могущественное покровительство, тем более что я могу уверить, что никогда бы не позволил себе оказать неуважение столь могущественному Государю, как Его Царское Величество, если бы присутствие его здесь было мне известно.

Правда, я был бдителен и ревнив в охране пограничной крепости короля, моего повелителя; но в этом отношении я скорее считал бы себя вправе ожидать похвалы, чем порицания со стороны Его Царского Величества, как великого победоносца.

Вот что я мог, государь, наскоро привести в свою защиту. Но если бы я когда-либо мог вообразить и предусмотреть, что я буду обвинен в подобных поступках, я, конечно, принял бы другие предосторожности для своей защиты. Совесть моя, однако, свидетельствует, что этому посольству было оказано более предупредительности, чем сколько было необходимо, а также оказано гораздо более почета, чем всем прежде проезжавшим через этот город.

Надеюсь, что ваше величество соблаговолит принять с своею обычною благосклонностию оправдание того, кто есть и будет всю жизнь, государь, вашего величества всенижайший, всепокорный и всепреданнейший слуга и подданный

Боярам и окольничим и думным и ближним людям, и стольникам и стряпчим, и дворянам московским и дьякам и жильцам, и городовым дворянам и детям боярским, и гостям и приказным людям, и драгунам и солдатам и стрельцам и черных слобод и всяких чинов людям московским и городовым жителям, и которые помещиковы и вотчинниковы крестьяне, приезжая, живут на Москве для промыслов, кроме духовного чину, священников и дьяконов и церковных причетников, и пашенных крестьян, носить платье немецкое верхние саксонские и французские, а исподнее, камзолы и штаны и сапоги и башмаки и шапки немецкие, и ездить на немецких седлах; а женскому полу всех чинов, также и попадьям и дьяконицам и церковных причетников и драгунским и солдатским и стрелецким женам их и детям носить платье и шапки и кунтыши