Честь и лукавство - стр. 29

Этот вывод привел меня в смятение. Теперь я поняла, почему она так пронзительно смотрела на меня при встрече, и мне стало грустно при мысли о том, как им обоим должно быть больно находиться рядом и знать, что время ушло безвозвратно и они ничего не смогут исправить. Ее наверняка мучило еще и уязвленное самолюбие, ведь она бросила графа ради другого, а он все эти годы хотя и не был ей верен, но все же не создал семью. И вот теперь он как бы отомстил ей, женившись на женщине, которая мало того что была раза в три моложе ее самой, так еще и могла подарить графу наследника.

Мне кажется, что граф и миссис Гринхауз остались добрыми друзьями, в их отношениях не нашлось места страстям, однако характер последней был не лишен недостатков, свойственных ревнивой женщине.

Граф сказал мне потом, что я ей понравилась, а она очень строго относится к женщинам. «И при этом не замечает, что за фурия ее старшая дочь», – усмехнулась я про себя.

От графа не укрылись мои догадки, и он подтвердил, что миссис Гринхауз и есть его когда-то столь обожаемая Амелия. Я решила, что меня это мало касается, и ничего не имела против того, чтобы граф проводил время со своей давней привязанностью, в то время как я буду веселиться с ее дочерьми.

На следующее же утро мне принесли от них записочку с приглашением на вечерний бал в верхних залах, и несколько часов я с помощью Джейн и модистки пыталась привести себя в порядок, чтобы мне достался хотя бы один кавалер, отвергнутый Аннабеллой. Вопрос с нарядом помог разрешить граф, преподнесший мне изумительный подарок – бледно-кремовое, почти белое муаровое платье, расшитое мелкими блестящими камешками, в которых я всерьез заподозрила бриллианты. Граф подтвердил, что это действительно так, и добавил, что я могу надеть к платью фамильный жемчуг Дэшвиллов, после чего слуга внес огромный старинный футляр.

Мне оставалось только издавать восторженные ахи, словно деревенская девчонка при виде шляпки с лентами, слова благодарности нашлись не сразу.

– Я хочу, чтобы вы были не только самой красивой – в этом я не сомневаюсь, – но и самой элегантной на балу, дорогая моя. – Граф хитро улыбнулся. – Пришла пора Аннабелле потесниться на пьедестале.

– Вы хотите поссорить нас в самом начале дружбы, сэр?

– Вовсе нет, просто ей не помешало бы встретить равную, а красавицы из рода Дэшвилл всегда выделялись среди сонма светских дам.

Я только улыбнулась – нет сомнений, что граф хочет потешить свое тщеславие и фамильную гордость: его жена должна быть лучшей из всех дам. Придется это учесть, а уж затмить дочь женщины, отвергнувшей любовь моего мужа, для меня вообще святое дело. Однако на деле я в этом сомневалась. Аннабелла выглядела ярче меня, была выше и полнее, к тому же держалась она с таким несомненным превосходством, как будто являлась испанской королевой. Но попробовать-то ведь можно, я не урод и за словом в карман не полезу, так что привлечь хотя бы малость внимания к себе смогу, а это означает, что такой же его доли лишится Аннабелла. С моей стороны нехорошо так думать о подруге, но, во-первых, я не собиралась сходиться с Аннабеллой накоротке, а во-вторых, она наверняка подавляет массу милых девиц, которым тоже хочется чуть-чуть восхищения и которые его не менее достойны. Надо помочь им выделиться, а для этого отвлечь Аннабеллу.