Червоточина - стр. 27
«Тот, кому следует» не появился ни в одиннадцать, ни в двенадцать. Борис уже собрался обедать, когда услышал вдали шум мотора. Он вышел во двор, подошел к изгороди и вынул из пазов три толстые жерди, заменявшие «забору» ворота. Подождал, пока пыльная, непонятного цвета «десятка» заедет во двор, и водрузил жерди на место.
Из машины вышла женщина. Ей вряд ли было меньше пятидесяти, но сейчас Тюрин готов был ей дать и все шестьдесят – настолько она выглядела измученной, помятой и тоже словно бы «пыльной».
Борис провел гостью в дом.
– Обедать будете? – кивнул он на частично накрытый уже стол.
– Потом, – сказала женщина. – Мне бы попить. Воды, желательно.
Тюрин зачерпнул ковшом из стоявшего на табурете ведра. Вода была ключевой, но уже не очень холодной – он набрал ее утром. Женщина осушила ковш в несколько глотков и попросила еще. На сей раз она пила медленно, а напившись, спросила:
– Где ваш зверь?
– Юрс? В вольере. Привести?
– Потом, – снова сказала женщина. – А почему такое имя?
«Ты бы сама сначала для порядку представилась», – неприязненно подумал Борис, но вслух, разумеется, своего раздражения не выдал.
– В память о погибшем друге. Его звали Юрий Семецкий. Сокращенно – Юрс.
– Вот как? – поджала губы женщины. – А как он погиб?
«А твое какое дело?» – захотелось сказать Борису, но он снова сдержался и подчеркнуто спокойно ответил:
– Никто не знает. Он погибал уже столько раз и версий о причине его окончательной гибели так много, что верить можно лишь в одно: его нет в живых.
– Он что, воевал в горячих точках?
Тюрин на сей раз оставил ее вопрос без ответа. Вот это уж точно было не ее дело! Вместо этого он сказал:
– Юрс жив и готов к работе. Поговорим о деле или сначала все-таки пообедаем?
Гостья выбрала дело. И посвятила ему больше часа. Борис давно понял, что от него требуется, а она все повторяла и повторяла, возвращалась к каким-то несущественным деталям и, что больше всего не понравилось Тюрину, придавала им эмоциональную окраску. Если бы он точно не знал, кем является эта женщина, то, пожалуй, усомнился бы в ее профессионализме. В их деле – не место эмоциям и личным оценкам происходящему. Но такова уж, видать, была у этой особы натура, так что приходилось попросту терпеть и слушать.
Правда, Борис набрался-таки наглости и под наставления женщины (имя она так и не назвала, а спрашивать он принципиально не стал) сел за стол и принялся обедать. Вид аппетитно жующего человека пробудил, видимо, и в гостье чувство голода, но она сначала закончила инструктаж, затем велела привести волка и лишь после этого попросила обеденную порцию для себя.