Червонец - стр. 8

, ни надзорной10 жалоб на который я подавать, ввиду их полнейшей бесперспективности, пусть не волнуются твои начальнички, не стану, так и в мере наказания, которая, попомнишь мои слова, будет в точности совпадать с высшим пределом санкции соответствующей части вменённой мне на этот раз статьи уголовного кодекса.

– Языку вашему, Десяткин, надо отдать должное, – с нескрываемым, без малейшей фальши уважением выдохнул Наконечный, – не то чтобы совсем он без костей, но по лингвистическому уровню вполне литературная речь ваша явно превосходит многое из того, что мне приходилось слышать даже от куда более образованных уголовников. Как будто не в той среде вы воспитывались, что на самом деле. Прям, Цицерон-самоучка современный. Можно сказать, доморощенный корифей ораторского искусства. Но, продолжим, однако. Имя?

– Корифей.

– К-хх, п-фф!.. А вот это уже, к-х-х, перебор, Десяткин, – оскорбился,

поперхнувшись и чуть не задохнувшись от такой запредельной наглости подозреваемого следователь. Да и любой на его месте воспринял бы услышанное как форменное издевательство. Или – как симулянтскую попытку подследственного изобразить бред сумасшедшего с целью вызвать подозрение в его неполной вменяемости, что, в свою очередь, при хотя бы частичном медицинском подтверждении может спасти от уголовного наказания за совершённое преступление. Если не совсем, то как минимум на время лечения, которое в психиатрических больницах затягивается иногда на годы.

– Не сочти за дерзость, прокурор, но, значит, опера ваши не ознакомили тебя с моими полными установочными данными. А обязаны были, поскольку паспорт у меня не изымался по причине его отсутствия – не успел ещё получить после недавнего освобождения из мест лишения свободы, да и других документов никаких, кроме справки об освобождении, которую опять же где-то затерял. Поэтому тебе и известна только моя фамилия, которая сейчас на слуху у всего района. Кстати, чтобы ты лично понимал меня правильно и не думал, что я издеваюсь, отвечая на некоторые вопросы, сообщаю совершенно правдиво: первоначальная, школьных лет кличка моя – «Цицерон». Награждён был ею именно за неплохой лингвистический уровень, как ты изволил верно подметить, моего литературного, может быть и вправду без костей языка. «Червонец» уже потом появился…

– К-х-х!.. Вообще-то, ознакомили… – Наконечный конечно же читал, прежде чем приступить к допросу, справку-«объективку» на Десяткина, представленную начальником уголовного розыска. Но на имя почему-то внимания не обратил (надо бы переложить эту бумажку на видное место – не помешает). Понимая, что, скорее всего, над ним и не думают издеваться, и соображая, как лучше выйти из глупой ситуации, счёл наиболее правильным продолжить допрос как ни в чём не бывало.