Чертовски неправильный парень - стр. 3
Пока я шла за ней, смахнула слезу, которая скатилась по щеке и упала прямо на моего мишку.
Мы шли по пустынному коридору, каждый шаг в котором отражался от стен гулким эхо, похожим на стук сердца в тишине. Уверенные шаги миссис Андерсон впереди меня были единственным слабым подтверждением того, что все происходящее – часть моей новой неизведанной реальности, в которую я погружалась с каждым шагом все глубже. Стены были увешаны старыми фотографиями детей, что жили здесь раньше, – их улыбки застыли во времени. Я задумалась: где же все эти дети сейчас? Испытывали ли они хоть когда-нибудь счастье?
Мы подошли к двери, которая открылась с протяжным скрипом, когда миссис Андерсон толкнула ее. Комната была простоватой, маленькой и холодной. Здесь стояли две кровати с аккуратными лоскутными одеялами сверху, стол со стулом и книжная полка с несколькими книжками. Сумерки пробивались сквозь шторы, окрашивая все вокруг серым свечением.
– Это твоя комната, Лайла, – сказала мягким голосом миссис Андерсон. – Ты будешь делить ее с Мишель. Я уверена, что она скоро вернется и вы сможете получше узнать друг друга. Если хочешь, можешь обставить эту комнату так, как тебе нравится.
Осмотревшись, я не заметила ни намека на то, что Мишель декорировала эту комнату под себя. Желудок скрутило от нервов.
Я вновь окинула комнату взглядом: меня охватила грусть. Эта комната не была похожа на мою старую спальню. В той на стенах висели знакомые плакаты, а в воздухе витал аромат маминой стряпни. Я понимала, что должна быть благодарна за возможность жить здесь, потому что больше никому не была нужна. Но все здесь было неправильно: стены – не нежного лавандового оттенка, и на них не висят многочисленные фотографии, на которых запечатлены приключения нашей маленькой семьи; кровать не переполнена плюшевыми игрушками; на прикроватной тумбочке нет цветов, которые обычно папа каждую неделю приносил мне и маме.
– Спасибо, – дрогнувшим голосом прошептала я.
– Не за что, дорогая, – ответила миссис Андерсон с мягкой улыбкой, игнорируя нотки боли в моем голосе. – Если тебе будет нужно что-нибудь, не стесняйся попросить. Я найду кого-нибудь, кто сможет провести тебе экскурсию. Ужин будет в шесть в главном зале.
Я кивнула, все еще не в силах подобрать нужные слова. Закрыв за собой дверь, она оставила меня одну в этой комнате. Присев на край кровати, я крепко прижала к себе своего медвежонка, и чувство одиночества поглотило меня. Слезы, что я долго сдерживала, градом хлынули по моим щекам.
Время шло, но я никак не могла успокоиться – неконтролируемые эмоции захлестнули меня, словно буря или сильный шторм, прорывая хрупкую плотину моего самообладания. Я чувствовала, будто тону в океане слез: каждый всхлип – отголосок боли, которая была похоронена глубоко во мне. Паника острыми когтями скребла грудь, грозя вырваться на свободу жестким зверем.