Чертовка в Академии магии - стр. 30

Чаю бы.

Я кошусь на дверь. Чайника в апартаментах нет, его принесут по первому требованию в любое время дня и ночи. Но если сделаю заказ, помешаю мадам Ох. Вдруг она спит чутко? Придётся обходиться водой и протирать лицо влажным платком.

Об учёбе Ринон всё же вспомнил. «Дженна не устаёт напоминать, чтобы я готовился к экзаменам. Она верит в меня и ждёт, что я покажу лучший результат среди однокурсников. Я обязательно оправдаю её доверие».

Из предпоследнего письма я узнаю, что Ринон сдал сессию на «отлично», Дженна осталась им очень довольна, и её благосклонность радовала его гораздо больше, чем личный успех.

Особое внимание я уделяю последнему письму. Ринон написал его незадолго до смерти. В тот день он уже планировал поездку домой. Я не знаю, есть ли связь между убийством и началом каникул. Интуиция говорит, что есть. Только вот я до конца не уверена, что это говорит интуиция, а не банальная зависть, к Дженне я заранее отношусь с предубеждением. А это неправильно, непрофессионально. Впрочем, эмоциям я волю не дам, так что всё в порядке.

Я возлагаю надежды на письмо, но, увы, оно ничем не отличается от предыдущих. Лишь в последнем абзаце я нахожу относительно полезное.

Ринон делится ближайшими планами, пишет, что во вторник сдаст комнату, на два дня останется в столице, потому что у Дженны есть дела, а потом они вместе… Последнее письмо – косвенное доказательство, что Дженна была не только в курсе планов, но и дала согласие на поездку.

Мда, не нравится мне, что все зацепки так или иначе указывают на Дженну. Слишком подозрительно, нарочито. Или такое впечатление складывается из-за приторности писем? Дженна – единственная, о ком Ринон писал много.

Последний заход – я перечитываю письма и заношу в тетрадку отдельно имена, которых попадается едва ли штук пять. Ринон предпочитал отделываться безымянным «я с сокурсниками». Отдельно выписываю немногочисленные факты, которые удаётся наскрести.

Письмо со старого континента я оставляю на завтрак.

Да, я могу не спать ночь и держаться бодрячком, но зачем себя изматывать?

Я устраиваюсь на диване, ложусь на бок. Лучше не думать, куда подкладывали диванную подушку, на неё я набрасываю свою куртку, а укрываюсь рукавом куртки чисто символически. И проваливаюсь в чёрный омут кошмара. Меня затягивает водоворот воды. То ли озеро, то ли болото – не понять. Берега стиснуты сочной непролазной зеленью, я бреду по колено в грязной мути. С трудом выдернув из ила ногу, поднимаю голову и вижу впереди красавец-лайнер. Корабль уверенно стоит на водной глади, но сбоку раздаётся хлюп, и корабль на глазах проваливается в бездну.