Чертова невеста - стр. 2

– Да красавица ты, не сомневайся. – Хохотнул Златослав, устало откидываясь на траву. – Вон, какая выросла, рукодельница и хозяюшка. Жаль, мать твоя не видит, как ты на нее похожа стала…

Смотреться в воду разом расхотелось.

***

– Ну вы чего там возитесь-то? Раздевайтесь живее! – Прикрикнула окутанная клубами пара молодуха, и звучно захлопнула за собой дверь. В предбаннике было шумно: шуршание одежды, перешептывания и хихиканье полдюжины девиц и женщин отражались от бревенчатых стен, делая и без того не самое просторное помещение еще теснее. Легко поскрипывали под ногами половицы. В нос бил запах смолы, выступившей на разогретых сосновых досках, меда, пота.

Сердце Рады медленно и гулко билось о ребра, отдаваясь в висках. На душе было неспокойно – будто вот-вот произойдет что-то эдакое, важное.

– Хи-хи-хи… – Послышалось снизу. Голос скрипучий, как не смазанная дверца, и высокий. Рада, любопытствуя, опустилась на колени и заглянула под лавку.

Из тени между бадейкой и ивовой корзиной на нее глядела пара отблескивающих зеленым глаз. – Чего пригорюнилась, девица?

– А ты кто таков будешь? – Шикнула Рада, нахмурившись.

– Банник я. – Проскрипело существо, словно сотканное из тени, или покрытое густой угольно-черной шерстью. – Пару вам поддать, девоньки? – Заискивающе спросил дух.

Рада быстро сунула руку под лавку и ухватила существо поперек тушки, вытягивая из укрытия, словно кошка зазевавшуюся мышь:

– Врешь!

Девки рядом – кто в сорочке, а кто и вовсе уже голышом – удивленно заохали, и принялись тыкать в шипящий комок черного меха пальцами. Нежа даже вскрикнула от испуга.

– Эта баня новая, в ней еще ни одного ребеночка не родили! А значит, и банника в ней нету. – Объяснила Рада, шагая к печке. – Да и выглядишь ты не как банник, а как… – Девушка распахнула дверцу, чувствуя, как пальцы обдает жаром. – …Самый обычный зловредный дух! – С этими словами она швырнула комок тьмы в печку. Демоненок завопил, прыгая по углям, и, кажется, выскочил через трубу.

Женщины вокруг загудели, кто одобрительно, а кто надменно: “Ишь, выделывается тут! Много ли сил надо, такого мелкого духа спровадить…”. Рада прикусила язык, чтобы не ответить колкостью на колкость, и молча вернулась в свой угол.

По такой жаре душегрею носить было смерти подобно, так что поверх рубахи на Раде обыкновенно были только понева да передник. Девушка распустила завязки, снимая запашную юбку, а за ней за подол стянула с себя рубаху, после и сорочку. Распустила косу. И последней сняла с головы широкую ленту, закрывающую лоб, с весело позвякивающими на висках кольцами – девичий убор, не женский. Уже к завтрашнему вечеру она снова повяжет эту ленту, вернется к привычным хлопотам в отчем доме. Но на одну ночь…