Чёртов узел - стр. 62
Она грустно улыбнулась, не ответив на его робкое предложение.
– Неужели тебе не страшно одному?
– Кого здесь бояться? – усмехнулся он: – Звери не люди – ради забавы не бьют! Знаешь повадки – никто не тронет. – Вспомнил, как едва не был убит на этом самом месте, но упрямо добавил: – В лесу хорошо, надежно и спокойно.
Ему страстно захотелось задуть лампу и прижаться к ней. Он положил ладонь ей на бедро, ткнулся лицом в теплое плечико. Она не пошевелилась, не отозвалась, а ему не хотелось принуждать ее к ласке или напрашиваться на нее.
Он встал, подбросил в печку дров, надел сапоги и вышел в одной рубахе нараспашку. Свежий морозец ожег кожу и колко вошел в грудь. Свет окна слегка освещал затянутый льдом ручей, толстую черную ель. Мерцали звезды. Тихо и сонно один миг переходил в другой, кончался год по какому-то иному исчислению.
Когда он вернулся, Анна уже разделась и, завернувшись во вкладыш, лежала вверх лицом: то ли дремала, то ли не хотела говорить. «Ну что ж? – без досады подумал он. – Пусть все будет само собой, как тогда, на озере, или вообще ничего не будет». Он тоже лег на нары, не гася лампы. Казалось, только на миг смежил веки, а когда открыл их, Аня сидела, свернув калачиком обнаженные ноги. Он придвинулся, приподнявшись на локте, обнял, коснувшись лицом ее груди. Ткань рубашки потрескивала, цепляясь за облупившуюся кожу на мозолях рук. Боясь сделать ей больно, он бережно прижал ее к себе и подумал, обращаясь к своему богу – бестелесному лесному духу: «Сделай так, чтобы ей было хорошо».
Была чудная ночь. Он проснулся поздно от скрипа жестяной дверцы печки. Анна уже с косичкой на затылке и в свитере разжигала печку. Она согрела чай и остатки ночного пиршества. Алик по привычке потянулся к сигаретам.
– Не кури натощак! – присела рядом. – Мне сегодня надо вернуться. Проводишь?
– Что так? – удивился он. Казалось, все было так хорошо. В полночь, прижавшись друг к другу, они ели куропаток и пили чай. Она и уснула на его груди…
– Надо, Алик! Не обижайся… Мы еще увидимся. Да и Витька сегодня должен прийти, мало ли что потом Людке придет в голову.
Алик вытащил из банки окурок, чиркнул спичкой:
– А мне показалось, вы все так любите друг друга.
– Да уж… – пробормотала она с жесткой усмешкой, тут же отвела похолодевшие глаза, ткнулась лбом в его плечо:
– Кстати, – отстранилась, глядя в сторону, – займи сотню.
Алик, пошарив рукой на полке, протянул смятые деньги, оставленные Виктором, выщипнув трешку на дорогу в город.
– Забирай, до весны все равно буду здесь. А ты куда? У вас-то там, – кивнул на гору, – деньги зачем?