Чёртов узел - стр. 14
Алик переправился через реку по перекату, слегка зачерпнув воду сапогом. Возле устья очередного притока Байсаурки был молодой ельник, среди деревьев клокотала прозрачная горная речка. Чикиндист стал подниматься по ней, вкрадчиво заглядывая в омуты и ямы. Под водопадами среди камней лениво изгибались крупные рыбины. Алик сбросил сапоги, вырезал удилище, настроил удочку, поймал мельтешившую муху, насадил на крючок, подвел к самому носу одной из непуганых рыбин, она, изогнувшись упругим телом, брезгливо оттолкнула наживку.
– Ишь, какая разборчивая, – пробормотал он, снял с крючка мокрую, хрустнувшую в пальцах муху, вытер руку о штаны, покрутил головой, осматривая траву и кустарник, накрыл ладонью зеленого кузнечика. И опять рыба отвергла наживку.
– Чего ж тебе надо, стерва? – сплюнул в воду Алик, толкнул пяткой камень на сыром песке. В утрамбованной лунке под ним забегали черные муравьи с крыльями. Насекомое задергало на крючке полудюжиной тонких ножек, и не успела наживка коснуться воды, как одна из рыбин схватила ее, в дугу согнув удилище. Вскоре на берег вылетела другая.
Алик развел костерок на плоском камне, насадил на прутик выпотрошенную рыбину, испек. Форель почернела, потеряв радужный блеск, расшеперила жабры и обгоревшие плавники. Перекусив, он наловил муравьев в спичечный коробок, вытряхнул из чехла палатку, сложил в него рыбу и пошел вверх по ручью, время от времени забрасывая удочку. Судя по времени, он поднялся километров на пять и поставил палатку: слишком много времени потратил на рыбалку, а надо было поторапливаться, чтобы сходить к куполу и посмотреть, зачем там снижался вертолет, может быть, стоят геологи?
Проснулся Алик поздно, торопливо вылез из палатки, развел костер, повесил над огнем котелок и стал укладывать рюкзак. Слева в речку впадал ручей, устье которого заросло барбарисом, в любом случае он должен был вывести к альпийским лугам, а там проще сориентироваться, где и как спуститься в соседнее ущелье. Алик три раза плюнул через плечо, накинул на голову башлык энцефалитки и стал продираться сквозь колючий кустарник.
Падь оказалась глубокой, крутой, как каньон, и извилистой. Возле воды склон был скользок. Каждый шаг давался с трудом, а время летело слишком быстро. Наконец оползни кончились, падь стала постепенно расширяться. Справа были скалы и осыпи, слева травянистый склон. Кто бы мог подумать, что у этого мелководного ручейка такое длинное ущелье?! На первой же лужайке возле воды Алик остановился, место было неуютное, открытое, но и здесь ночлег приятней, чем на продуваемом хребте. Он бросил рюкзак на землю, покрытую мхом и травой, огляделся, налегке прошел вперед. За скальным прижимом ручей раздваивался: один приток ниткой водопада скользил по скале, другой уходил в каньон с отвесными гранитными стенами. По этому каньону, скорее всего, можно было выбраться к куполу.