Чёртов угол - стр. 24
– Тебя зовут как?
– Ульяна, – пролепетала она. – А откуда… он знал?
– Что?
– Ну имя моё… И что я в Мороках живу?
Лицо у Антона стало скучное, невыразительное. Он сунул ей шлем.
– Надевай, трясти будет.
– Так откуда? – не отставала Ульяна.
– Да не знал он, угадал просто, – буркнул Антон. – Держись давай.
Двигатель взревел, и квадроцикл рванул вперёд.
3. Большая и маленькая ложь
Антон добросил её до въезда на дачные участки. Он бы и дальше повёз – предложил широким купеческим жестом, мол, давай, красавица, но Ульяна представила, что скажет бабушка, когда они с пафосом подкатят к калитке, и наотрез отказалась.
Нет уж, спасибо, дальше она сама, ножками. А ты бы, добрый молодец, валил отсюда подобру-поздорову, пока соседи бабушке не донесли, что внучка разъезжает на квадроциклах. А с виду такая приличная девочка!
Уля представила, как бабушка заходит в комнату, садится на кровать и начинает «серьёзный» разговор о мальчиках, и её закачало. Она слезла на землю. После прыжков на квадроцикле всё тело дрожало, как холодец на танцполе, и это безумно раздражало Улю. Хотя её всё сейчас бесило: и больная нога, и то, что Антон оказался не таким гадом, и то, что ей было приятно, что он её довез, и… вообще всё. Да. Улю бесило всё.
Знакомое, в общем, чувство, здравствуй, старый добрый чёртов мир, ты не даёшь расслабиться. И ещё она хотела забыть то, что случилось на поле, потому что это в голову вообще не помещалось.
Уля дошла до ворот, неловко повернулась и буркнула:
– Ну, я пошла. Спасибо…
– Ага, – сказал Антон. – Точно дойдёшь? Нога уже прошла?
– Нет-нет, всё хорошо! – замотала она головой. – Всё в порядке. Я, короче, пойду…
– Ну давай, – неуверенно сказал Антон. Ему мешала улыбка, которая прилепилась к губам. Уля подумала, что серьёзность ему больше идёт.
– Ага, давай. – Ульяна повернулась и, стараясь сохранять равновесие, торжественно поковыляла на участки.
– Точно всё в норме?
Он ещё, гад, тревожится! Ульяна показала большой палец и с лицом Гарольда, скрывающего боль, двинулась дальше. Зашла за угол сетчатого забора, оплетённого плющом, и почти упала на бетонный столб, который так удачно подвернулся. С облегчением услышала, как мотор зарычал и стал удаляться. Слава всем богам, он свалил! Как же больно-то! Если бы лодыжка могла заявить протест, то это была бы очень громкая публичная демонстрация. Разумеется, несанкционированная. Ульяна растёрла её рукой. Что за дичь сегодня случилась? Сначала на заброшке, с этим дедом Витей, а потом на поле? «Я подумаю об этом завтра, – решила Уля. – Если оно наступит».