Чертов папочка - стр. 31
Я мысленно позлорадствовал. Слабак.
— Юстев, тебе жить надоело? — зашипела сквозь зубы Лиса.
— Ев, я извиниться пришел. Я перепил. Прости за те слова, - заскулил он.
— Нет.
Она отпустила его вывернутую руку и сделала шаг назад.
— Ну, Ев. Я не со зла ведь. — Дрыщ перевернулся на живот и, пошатываясь, встал.
— Мне плевать, зачем ты затеял тот разговор. Я согласилась на встречу с тобой не для того, чтобы сплетничать, Гриш.
Минуточку! Какого хера? Я сейчас не понял. Это с ним она встречалась в субботу? Серьезно?! Лиса что, совсем не умеет выбирать мужиков?
— Просто все об этом говорили… - прервал мои мысли этот слабак.
— Все? — разозлившись, переспросила Ева. — Да вы с ума что ли сошли?! Как вообще можно такое выдумать?! Гриша, он заменил мне семью! Мать, отец, брат, сестра — Дюдюк был для меня всем! Целой Вселенной, чтоб вас, дибилов!
Ева резко замолчала и попыталась, видимо, успокоиться.
— Я понимаю, малышка… — обратился он к ней мягко.
— Не называй меня так. Ты не имеешь на это право. После всего, что мне наплел — тем более.
— Слушай, — вдруг нахмурился дрыщ… Юстев, кажется, — а что думать остальным, если он от тебя ни на шаг не отходил? Вы даже в последний день его жизни были неразлучны!
Замолчи, урод! Я посмотрел на Еву, и заметил тень ярости на побледневшем лице. Хотя она вскоре сменилась болью.
Девушка опустила голову и негромко произнесла:
— Вы не понимаете. Дюдюк считал меня своей названной дочерью, и не более того. Он ведь предостерег от стольких ошибок, не дал превратиться в малолетнюю шалаву, хотя многие девчонки в двенадцать уже имели послужной список беспорядочных связей, венерический заболеваний и прочей херни. Половина моей группы перепробовала травку и хотя бы раз валялась в канаве из-за передоза, а вы вместо того, чтобы почтить память человека, вытащившего из говна, между прочим, не только меня, очернили его имя!
— Все не так, Ев. Постой… — Он схватил ее за руку и попытался заглянуть в глаза, но она высвободилась.
— Не хочу ничего слышать! Ты мне противен!
— Ева, прости. — Один отказ, видимо, мало что значил для него, потому как парень снова перехватил ее руку, заставляя смотреть в глаза. — Лисичка, мне жаль, что я сморозил глупость. Я, наверное, даже до слез тебя довел. — Он обнял Лису, и та спрятала лицо у него на груди. Какого черта? Как долго они встречаются? И если действительно состоят в отношениях, разве можно обижать свою женщину обвинением в связи с учителем? Или я чего-то не знаю? Мысль о том, что Ева могла спать с Дюдюком, вызвала тошноту. Нет! Глупость. Она же не такая… Ее глаза совсем другие. Черт! Черт! Черт!