Чертов Либман-Сакс - стр. 33
С каждой пройденной ступенькой запах гари усиливался. Господи, что здесь происходило?
- Ставр, я иду!
- Слышу!
Женщина прошла через гостиную, в которой нараспашку открыты все окна, и замерла в проёме кухни.
- Я жарю сырники. Первая партия сгорела, меня отвлек телефонный разговор, – пояснил мужчина, ловко переворачивая золотистые кружочки на большой сковороде. Люба, для которой приготовление сырников было тайной за семью печатями, с уважением кивнула. Бросила заинтересованный взгляд в сторону золотистой горки.
- А зачем ты выложил их на бумагу? – поинтересовалась она, приветствуя любимого поцелуем.
- Чтобы бумага вобрала лишний жир.
- Хорошая идея, – одобрила Люба. – Какие планы на день?
Ставр снял сковороду с огня, выключил плиту и выложил последнюю партию сырников на тарелку.
- Сейчас мы поедим, потом сходим в бювет, а потом мне нужно будет поработать.
Люба кивнула головой, открыла дверцы подвесного шкафчика, где обнаружились порционные тарелки. Готовить она не умела, а вот накрыть на стол ей было вполне по силам. Одновременно с этим женщина размышляла над тем, чем будет заниматься сама. То, что Ставр не обязан возле нее сидеть, Любовь прекрасно понимала. Но чем заниматься в его отсутствие – она просто не представляла.
Мужчина, не отрываясь, наблюдал за плавным перемещением Любы по кухне. Она была такая… его. Не выдержал, подошел вплотную, обхватив попку руками. Поцеловал выпирающие позвонки. Удивился непривычно резкому аромату, который исходил от женщины, не сразу сообразив, что это его гель для душа всему виной. А когда понял… Черт, ему ведь незнакомо было это дикое, собственническое чувство. А оно, оказывается, вон, какое может быть… Сокрушающее, абсолютно неконтролируемое. Моя – и все. Попробуйте, остановите!
Любовь замирает в его руках, медленно поворачивает голову и ловит его губы своими. Всем телом прижимается к мужской груди, ногам, попкой упирается в пах, где уже все готово для нее. И это после довольно бурной ночи! Ставр сам себе удивляется, если честно… Рука с голых бедер перемещается вверх и вбок, обхватывает острую грудь. Тишину утра взрывает звонок телефона. Люба делает шаг в сторону и с опаской косится на трубку, которую вчера бросила здесь же, на столе. Нерешительно проводит пальцем по сенсорному экрану:
- Мама? Привет…
- Здравствуй, милая. Как твои дела? Отец разговаривал с Леонидом Петровичем, и тот сказал, что ты заболела.
«Черт! - выругалась про себя Люба. - Вот тебе и врачебная тайна!»
- Надеюсь, он пояснил, что ничего серьезного не произошло? Я простыла.