Чертополох. Излом - стр. 28
Тряхнув головой, я вернулась к положенной мне сегодня в урок храмовой грядке, но собрать с неё все напитавшиеся целебным соком растения мне так и не удалось: подошедшая ко мне младшая сестра сказала, что Матерь Вериника хочет со мною побеседовать… Что ж, желание Матери – закон. Отнеся собранные мною корни для просушки и сполоснув руки, я направилась в комнату Старшей Жрицы.
Проходя по ставшим уже привычными тёмным коридорам, я вновь ощутила присутствие той силы, которой был напоён храм, и снова тряхнула головой – с одной стороны, сила Малики помогала мне совладать с собственным пробудившимся даром, но с другой – словно бы усыпляла, погружая в череду одинаковых дней, а такому покою я почему-то теперь противилась, хотя совсем недавно жаждала его всей душой…
В самом начале мне пришлось особенно трудно – несмотря на данный мне Кридичем амулет, всплески пробужденного дара выливались то в мучительные ночные видения, то в болезненный, ледяной озноб, то в головокружение, при котором краски и звуки мира сливаются в одну яркую и нестерпимо шумную круговерть… Именно в такие минуты мне становилось действительно страшно – казалось, еще чуть-чуть, и я перейду какую-то невидимую грань, из-за которой уже не будет возврата, но в самый последний момент волна затопляющей сознание силы начинала сходить на нет…
Тем не менее укрепляющие и успокаивающие отвары, мерный и строгий ритм обители, а самое главное – бесконечные упражнения в сосредоточении, которые мне давала Матерь, приносили свои плоды. Текущая по моим жилам сила уже не казалась мне бурлящим потоком – я не захлёбывалась и не тонула в ней и все чаще подчиняла её приливы и отливы своим желаниям.
Старшая, поняв, что первый и самый мучительный этап овладения даром для меня закончился, тут же увеличила долю ежедневных упражнений и молитв, к тому же теперь во время них меня всё чаще старались вывести из хрупкого равновесия резким окриком или неожиданно возникшей марой…
Именно поэтому приехавшего навестить меня Ставгара в первый миг я приняла за одну из таких, щедро расточаемых Матерью Вериникой ловушек, в которую я в этот раз едва не угодила. Мне стоило немалых усилий продолжить молитву без единой запинки или лишнего движения, но потом, бросив из-под ресниц ещё один взгляд на замершего в проёме Бжестрова, я убедилась, что в этот раз цели Старшей Жрицы были иными. Безмолвное свидание было испытанием не только для меня, но и для него… Более того, именно для Ставгара оно было гораздо более мучительным – я видела это по его лицу…
В кругу жриц я ни разу не обмолвилась ни об этой встрече, ни о своих выводах, и вот теперь, спустя несколько дней, Матерь позвала меня для беседы, и я понимала, что говорить мы будем именно о Ставгаре… Но что я могла сказать о нём Старшей сверх того, что она и так знает? Ведь именно она отправляла письмо сестре Бжестрова – совесть не позволяла мне просто исчезнуть, не оставив по себе никаких известий…