Чертог Восхода Асуры - стр. 52
Сокровища, попавшие мне в руки, относились к XX веку и были частями огромного многотомника, охватывающего столетие, но в моём распоряжении оказались только крохи – два тома времён Второй мировой войны. Тот самый период, повода гордиться которым нет у магов ни одной страны. Тогда, по каким-то совершенно необъяснимым причинам, все три магических союза отказались от законопроекта по противостоянию военным действиям и сохранению безопасности мирных жителей всех стран, который разрабатывали несколько долгих месяцев. Руак’Маар писал об этом событии как о единственно возможном исходе. Неужели отказ союзов защищать мирных жителей его рук дело?
К сожалению, рассуждения на эту тему носили отрывочный характер ввиду того, что сами дневники были скорее предназначены для хранения фактов, чем размышлений, поэтому всю ночь я провёл где-то между 40-м и 46-м годами, отмечая заинтересовавших меня личностей. Среди них встречались и небезосновательно упомянутый Уинстон Черчилль, и даже Максим Вейган, на чьей совести Дюнкерк, но куда более занимательными мне показались те имена, которых я никогда не слышал и которые появлялись чаще других.
Например, Эдуард Зорин. Он был простым человеком – если точнее, мальчишкой четырнадцати лет, – но уже тогда отправлял посылки из Москвы по всему миру и выполнял разные поручения Руак’Маара. Хотелось бы мне знать, вёл ли он хоть какие-то записи, потому что получить имена и адреса тех, с кем поддерживал связь Руак’Маар, было бы не менее ценно, чем позаимствовать ещё пару дневников у Вайтари.
Или другой пример, Мирослав Громов – личность интересная тем, что, будучи простым человеком, как и Зорин, проявлял острый интерес к магии. По словам Руак’Маара, за всю его жизнь Громов был одним из немногих, кто сам догадался о магических способностях энтера, наблюдая за ним с дерева через окно. Что ещё интереснее – он был другом Зорина и рассказал ему обо всём, но тот не поверил. Одним Древним известно (и теперь это выражение звучит как факт), почему Руак’Маар не стёр обоим память.
По окончании войны Громов из записей пропадает, а Зорин так и работает на Руак’Маара, переехав вместе с ним в Ленинград. Для новой квартиры он ищет ему прислугу и продолжает выполнять поручения.
В записях также упоминаются встречи с двумя сыновьями. На тот момент оба продолжали жить в телах простых магов. Наиль приезжал к нему в самом начале войны, ещё в Москве, и просил денег. Раксэс появился спустя несколько месяцев после переезда в Ленинград. Он привёз в подарок священную находку, купленную на месте незаконных раскопок в Бахрейне. По его словам, это был осколок Чёрного камня – реликвии, по сей день хранящейся в мусульманской святыне Каабе. Украшение на шее Гремори? Об этом камне говорят, что он попал на землю ослепительно-белым и почернел, вобрав в себя грехи людей.