Чёрт в поезде - стр. 1

Сама не люблю предисловия, потому что всё, что хочет сказать автор, он может сказать в книге, но не в этом случае. Сейчас просто необходимо кое-что прояснить, прежде чем вы начнёте слушать. Во-первых, истории эти могут кому-то показаться недостаточно страшными, потому сразу скажу, что ни один маньяк во время написания историй о них не пострадал, а значит, это не хоррор и не триллер в классическом понимании. Здесь вы не найдёте физиологических ужасов, а вот психологических тут достаточно. Во-вторых, хотя истории и идут по временному кругу, общих действующих лиц в них нет, но все герои – реальные люди со своими настоящими именами. А раз имена настоящие, то истории, произошедшие с ними, пришлось немного изменить. И наконец, главное, надеюсь, вы получите от чтения книги не меньшее удовольствие, чем я от её написания.

У Светы всегда был очень плохой почерк. В младших классах её учительница, Вера Ивановна, диктовала медленно, тщательно выговаривая слова, и Света как-то успевала сделать буквы округлыми и с правильным наклоном, так, как печатали в прописях, но даже тогда они стояли у неё в тетрадке каждая сама по себе, не держась друг за друга как положено.

– Ну что же ты, Светочка?! А где же правильные соединения? – ласково журила её Вера Ивановна.

Света грустно смотрела к себе в тетрадь, не зная, что ответить.

В четвёртом классе вместо одной доброй Веры Ивановны пришли разные учителя, и Света сразу же из отличницы скатилась в хорошистки. Они приходили в класс перед самым началом урока с журналом под мышкой и отстранённым лицом, водили занесённой ручкой по списку вверх-вниз, потом останавливались на том, кому сегодня не повезло, не обращая внимания на тянущих руки отличников, и, называя фамилию, только тогда поднимали глаза на класс. Света вызовов к доске не боялась, руку не тянула, но когда называли её фамилию, спокойно вставала и отвечала устно, всегда на «пять».

– Неактивная, – пожаловалась классная руководительница Светкиной маме на родительском собрании зимой, – знает ведь всё, я даже по своему предмету сужу, а сидит, молчит, могла бы стать отличницей, а так хорошистка.

Классная их любила проводить собрания, считала, что родители должны помогать школе, знать, где надавить, кого отругать. Объявила, что и после третьей четверти будет собрание, и на нём она раздаст лично в руки родителям табеля.

– И ещё, учительница русского языка и литературы жалуется на её почерк. С этим надо что-то делать! – сказала она при всех родителях.

Мама покивала головой, соглашаясь, а дома велела дочери писать лучше, будто Света сама не хочет, и только из вредности буквы из её ручки появляются неаккуратные, похожие одна на другую, да ещё и без наклона. У её соседки по парте, Сазоновой Ольги, они всегда ровные, красивые, все как под линеечку, потому троечница Сазонова, вечная «списывательница», перейдя в четвёртый класс, вдруг стала хорошисткой по русскому. Она, Света, хорошистка, и Олька, которая без ошибок не может списать у неё диктант, тоже.

– Ковалёва, бери пример с Сазоновой, посмотри, какой у неё почерк! – учительница, раздав диктанты, прогуливалась по классу, поглядывая на то, как ученики рассматривают свои оценки.

Света заглянула в тетрадь соседки и увидела под диктантом, пестрящим красной пастой, жирную и чёткую «четвёрку». У неё же самой в нижнем углу листа стояла бледная, ещё и с минусом. Очень хотелось спросить, если ошибок нет, за что «четыре», но потом, вспомнив про свой плохой почерк, решила промолчать.

Дома никого не было: родители на работе. Света достала кастрюлю с супом, как мама учила, набрала сухим половником себе в отдельный ковшик и поставила греться на самую маленькую конфорку. Её подружка Рита до сих пор боится включать газ, но ей это и ни к чему: бабушка весь день дома, готовит обед к Риткиному приходу из школы.

Суп нагрелся и даже закипел. Света подхватила ручку ковшика сложенным в несколько раз кухонным полотенцем и аккуратно перелила его в тарелку, а ковшик поставила в раковину и пустила в него воду, «замочила», как это называет мама, для того, чтобы суп не присох. Попробовала – горячо, надо подождать.