Чёрный Янгар - стр. 41

Иногда приводили не шлюх, но рабынь, от которых Хазмат желал получить крепкое потомство. Эти боялись и были покорны, что тоже злило.

Да, женщин было много.

И позже, в пути. Бродяги. И лицедейки, которые не брезговали продавать себя, когда заработать лицедейством не удавалось. Торговки. И первая законная добыча.

Женщина терпела его молча, отвернувшись и смежив веки.

А он напился, пожалуй, впервые в жизни. Выпил с полкувшина кислого вина, которого прежде не пробовал: Хазмат не позволял рабам то, что считал вредным.

Да, у Янгара было много женщин и по ту сторону моря, и по эту.

В последние годы они все чаще сами искали его. Останавливали взглядами, тайными жестами, появлялись в жизни, привлеченные силой, богатством или историей, которую он о себе придумал. Были и бесстыдные, и притворно-скромные, терявшие скромность за позолоченной дверью его спальни. Знатные. И простолюдинки.

Вчерашние рабыни.

Сдержанные. Холодные. Страстные.

Всякие.

И больше не было нужды заглядывать в глаза, чтобы поймать отблеск равнодушия, – их руки были холодны. Ни одна не прикасалась к Янгару так, как эта девочка. С нежностью? И с опаской, словно не веря, что действительно может коснуться. С осторожным интересом. Ласково – так, что он скорее угадывал, чем чувствовал ее прикосновения.

– Столько шрамов… – Его Налле накрыла ладошкой те самые, что остались от медвежьих когтей. Удар, пусть и пришелся вскользь, оставил глубокие раны, и ребра сломаны были, а срослись неровно. И тонкие пальчики жены изучали смятый бок.

Она не отворачивалась и не кривила брезгливо губы, когда думала, что Янгар не видит ее.

– Тебя они пугают?

– Нет.

У Налле глаза вовсе не синие, темно-зеленые с золотой искрой, точь-в-точь как ее камень. И волосы рыжие, не то медь, не то живое пламя. Не разглядеть.

Янгар пытается.

И наклоняется ниже, касается губами губ. Он знает, как быть с другими. А с нею?

– Что тебе подарить, медвежонок?

– Зачем?

– Просто так…

Его дом полон чудесных вещей, но понравится ли он жене?

Она думает недолго, но лицо становится таким серьезным, точно этот подарок будет единственным в ее жизни.

А Янгар ждет, гадая…

– Сапожки, – наконец произносит Налле.

– Сапожки?

Он ждал другого, но чего именно?

– Красные, – уточняет она. – Мягкие. Это… не сложно?

Ничуть.

У нее будут самые лучшие сапожки, которые только можно добыть на Севере. И обещание это Янгар произносит на ухо. А касаясь губами шеи, повторяет вновь:

– Не бойся, больше не будет боли.

– Хорошо. – Она устраивается на его плече. – Я не люблю, когда больно.

И ее ладонь выделяется на его коже светлым пятном. Оно скользит от шрама к шраму, и те, задубевшие, загрубевшие, ощущают это прикосновение.