Черный ветер, белый снег. Новый рассвет национальной идеи - стр. 3
Проблемой может стать и истолкование слова «национализм». Многие из разбираемых мной авторов решительно возражали бы против такого ярлыка, поскольку в русском узусе «национализм» приравнивается к «расизму», в английском же языке этот термин имеет более широкое и, на мой взгляд, уместное применение. Я использую термин «национализм» как общее обозначение цивилизационной идентичности. Как и национализм, евразийство опирается на предполагаемую общность культуры и политических границ и может служить для оправдания завоеваний и «возвращения земель».
Хотя сама Евразия, бесспорно, представляет собой «многонациональное» образование, включающее, в том числе, татар, русских, якутов, по сути своей эта концепция – имперская форма русского национализма, и члены этого движения целиком присоединились к националистическому походу на восток Украины. «Национализм» в данном случае не ярлык, а факт. Но дальше нас ждет путаница, когда эти националисты начнут критиковать других националистов за «национализм». Ничего не поделаешь. Мы сосредоточим внимание на евразийстве как имперской форме русского национализма[2].
В работе над книгой мне помогали буквально тысячи людей. Мичиганский университет обеспечил ресурсами и прекрасным местом для того, чтобы целый год я мог заниматься своей темой на стипендию Найта Уоллеса. Особой благодарности заслуживают Чарльз Эйзендрат и Биргит Рейк. Я также хочу особо упомянуть Лаверну Прагер, женщину потрясающей щедрости, оплаченная ею стипендия обеспечила мне год работы в Анн-Арбор.
Индрих Томан, глава кафедры славянских языков Мичиганского университета и специалист по Пражской лингвистической школе, много рассказал о фонологии, Якобсоне и Трубецком. Ольга Майорова, которая вела курс русского востоковедения в Анн-Арбор, также оказала мне существенную помощь. Многое в Пражской лингвистической школе и связях ее теорий с евразийством разъяснил мне Патрик Серио из Лозаннского университета. Приношу также благодарность Анатолию Либерману из Университета Миннесоты, который в долгом телефонном разговоре дополнил эти разъяснения.
Роберт Отто стал для меня главным экспертом по современному евразийству и российской политике в целом. Он был так добр, что прочел книгу в черновике, исправил множество ошибок и сделал много полезных замечаний. Джон Данлоп из Гуверовского института помог мне разобраться в попытке переворота 1991 года и рассказал о роли Дугина и о проникновении национализма в современное российское общество.
Ицхак Брудны из Еврейского университета в Иерусалиме проявил не меньшую щедрость и поделился соображениями о современном национализме, Гумилеве и советской «культурной политике» 1960-1980-х годов. Он также любезно прочел черновой вариант книги.