Чёрный огонь Венисаны - стр. 10
Что-то все время постукивает, и оно страшно раздражает Агату. Это ставня окна – Агата забыла ее запереть, хотя Инга и взяла с Агаты клятву, что та обязательно сделает это перед сном. Оскальзываясь грубыми шерстяными носками на деревянном полу, Агата бежит к окну, запирает ставню, возвращается к кровати – и чуть не кричит от ужаса: что-то темное сидит у нее на подушке, что-то темное и большое, что-то с перепончатыми крыльями и со светлым пятном лица, которое кажется белым в слабом отблеске ночника, что-то… Агата пятится, ресто перепархивает за ней и садится на спинку кровати. Агата не хочет, не хочет, не хочет смотреть на него и изо всех сил зажмуривает глаза, но уже знает, чтó это за лицо, она бы узнала это лицо везде, всегда. «Я заснула, и мне снится кошмар, я заснула, и мне снится кошмар», – шепчет Агата. «Да, да», – шепчет ресто, и от неожиданности Агата распахивает глаза. Нет, она не спит, а ресто с любимым лицом, крошечным маминым лицом смотрит на нее из-под знакомой челки.
– Почему… почему ты здесь? – шепотом спрашивает Агата, задыхаясь.
– Потому что ты совсем не думала обо мне, – шепчет мамин ресто.
– Я не думала? – возмущенно шепчет Агата и вдруг вспоминает, как Джина жестко произнесла: «Ресто всегда лгут. Не говорят ни единого слова правды. Никогда».
Значит, ресто появляется, когда люди думают о тех, чьи сердца перестали биться в Венисальте, понимает Агата. И, конечно, мамино сердце перестало биться здесь, когда унды выпустили дезертиров из Венисальта, вот и… Ресто смотрит на Агату изумрудными глазами. «А у мамы глаза прекрасные, карие», – вдруг думает Агата, и по щекам у нее катятся слезы, и от стыда Агата быстро закрывает лицо рукавом пижамы. Мама… Как часто мама отводила глаза в последнее время, если Агата пыталась с ней заговорить! Отвечала весело и подробно, гладила Агату по голове, но смотрела куда-то вдаль, словно думала о гораздо более важных вещах, чем какая-то там Агата…
– Мама, – сдавленно спрашивает Агата, – мама, ты все еще меня любишь?
– Нет, нет, нет, – шепчет ресто.
«Не говорят ни единого слова правды. Никогда». Агата понимает, что «Нет, нет, нет» означает «Да, да, да!», но от боли сгибается пополам и захлебывается рыданиями. Надо выгнать, выгнать прочь эту гадость, но у нее есть еще один вопрос – вопрос, который Агата не может не задать, и Агата задает его прерывающимся голосом, задает, закрыв глаза ладонями: