Черный Новый год - стр. 22
– Я всего две в день выкуриваю, – стушевалась Саша и погасила окурок о дно кофейной банки.
– Три, голубушка, три, – сказал Котельников и сделал несколько приседаний. – Денек-то сегодня – эх! Шикарный денек!
Саша подошла к нему, мельком заглянув в блюдце. Кисель – его подавали на завтрак по будням. По выходным служащих потчевали кутьей.
Коллеги шептались, что на кисель директора̀ приманивают земляных дедов. Саше доводилось находить на пороге склада посуду с полусъеденными лакомствами.
Котельников причмокнул, озирая пейзаж.
– Говорят, в этом году Хозяин прилетит пораньше.
– Здорово, – произнесла Саша.
Заведующий похлопал ее по плечу.
– Волнуетесь, Александра Дмитриевна? Это нормально. В предпраздничные дни мы все волнуемся. Кабы чего не случилось, кабы карапузики были с подарочками.
– Демьян Романович…
Саша уставилась на свои сапоги.
– Да, радость моя?
– Демьян Романович, а если я захочу уволиться?
Его лицо удивленно вытянулось.
– Зачем вам увольняться, воробушек? Куда вам идти-то, Сашенька? Здесь вы пользу приносите, на благо людям трудитесь. Вы ж, душечка моя, сами письмишки писали, просились, пташечка, примите. Маменька моя, цветочек, пьяненькая уснула да закоптилась вся, папенька мой умалишенный повесился на елочке. Возьмите меня, люди добрые! Возьмите!
Котельников захныкал и потер щеки костяшками.
Саша прикусила всхлип.
Безжалостные глаза заведующего буравили ее переносицу.
– Идите работать, Александра Дмитриевна. Всерьез надумаете увольняться, спуститесь в мой кабинет, и мы с вами пораскинем мозгами, что да как.
Она быстро кивнула и вошла в Сокровищницу.
На ужин были винегрет и холодец.
Хотя бы не оливье. Саша чувствовала, что ее вырвет при одном виде перемазанного жирным майонезом салата.
В комнате отдыха крутили «Иронию судьбы». Когда-то она любила этот фильм. Его показывали в маленьком телевизоре на кухне, и мама подпевала Никитину, засовывая в духовку курицу. Мама оставалась почти трезвой до президентской речи, до боя курантов.
Но смотреть кино сейчас было невыносимо.
Неистовый хохот кладовщиков пульсировал в ушах, пока она поднималась по металлической лестнице на чердак. Под крышей дирекция оборудовала комнаты для персонала. Каморы на двух человек, разбитые фанерными перегородками.
Комнатка Саши вмещала пару коек, пару гардеробов, тумбу и картонный камин с встроенным обогревателем. Стены пестрели детскими рисунками на рождественскую тематику, их развесили еще до заселения сотрудников.
Саша едва успела переодеться, как в комнату вбежала раскрасневшаяся Полозова.
– Сашуль! – соседка обняла ее и закружила в танце.