Черный мел - стр. 16
Подхожу к концу квартала и вижу большие зеленые пятна. Там прохлада, там растения, там тень и солнечный свет, который попадает на землю сквозь зеленые ветки. Да, припоминаю, там ведь парк!
Я нетерпеливо жду, когда можно будет перейти дорогу, мне не терпится побродить под деревьями и насладиться бутылочно-зеленым светом. Указатель на углу: «Авеню А». Мир проникает в меня.
Я поднимаю голову и вдали, в дымке, появляются белые буквы «НЬЮ», а перед ними еще какие-то. Буквы выводит в небе самолетик, он кружит и петляет. Вот в инверсионном следе на размытом голубом фоне появляются еще буквы. Я останавливаюсь и читаю: «НЬЮ-ЙОРК». Вдруг холод пробирает меня. Перед «Нью-Йорком» виднеются еще три буквы: «ЛЮТ». Неужели пилот что-то не рассчитал или забыл?
Я стою на месте и жду, но больше букв нет. Самолетик удаляется. Наверное, кончилось топливо, и он возвращается на аэродром.
Неожиданно меня охватывает слабость. Ноги подкашиваются, я едва не падаю, снова и снова читая: «ЛЮТ НЬЮ-ЙОРК».
Я со всех ног кидаюсь назад, возвращаюсь в свою квартиру.
VII(iii). Какой ужасный знак! «ЛЮТ НЬЮ-ЙОРК». Словно символ моей жизни… Точнее, название второй серии. В кино в такое время показали бы ретроспективу: четырнадцать лет назад мы начинаем Игру… Через пять недель продолжение следует! «Лют Нью-Йорк: Игра наносит ответный удар». И все-таки я снова выйду на улицу. Завтра. Да, мне уже лучше. Надо идти потихоньку, несколько минут. Мне хватит времени, чтобы вспомнить, сколько всего есть в мире, надо только набраться сил. А страху на меня нагнал маленький самолетик, пилот которого что-то не рассчитал.
Даже сейчас от воспоминаний об этом я никак не могу успокоиться. Пришлось заварить чай и пить его, перечитывая написанное. К черту расходы – я бросил в кружку два пакетика, поэтому чай получился крепкий и вкусный. Чай меня утешает – напоминает об Англии. Мои руки обхватывают кружку, вот и щекотное тепло…
И вдруг я начинаю смеяться. Смеюсь впервые за много лет, вспоминаю, как удирал от слов, написанных на небе. Я несся с вытаращенными глазами, бешено размахивал белыми, без загара, руками и ногами. Вряд ли меня взяли бы рекламировать достоинства затворнической жизни.
Отсмеявшись, понимаю, насколько замечательно, что у меня еще сохранилось чувство юмора. Оно поможет мне вернуться. Не сомневаюсь, через пять недель я заново проявлю лучшие свои качества. Я сумею победить, искренне верю в это.
И вот как часть тренировочного режима я должен каждый день выходить в мир. За пределами моих четырех стен меня ждут не только демоны, но и источники наслаждения. И скоро я плавно выйду на свет – свободный и сильный, нырну в теплую, ошеломляющую красоту американской жизни.