Черный меч царя Кощея - стр. 52
– Тока не со всей силы, Никита Иванович! Прибьёте ещё ненароком-то…
– Не боись, – выдохнул я, с мясницким хэканьем опуская тяжёлый веник ему на поясницу. – Ага! Ещё?!
– А чего, уже было, чё ли?
– Не понял, – именно что не понял я, в одну минуту хлестанув его со всей дури.
Митя пикнул и обернулся с самым недоуменным выражением лица:
– Никита Иванович, отец родной, дык вы парить-то будете али как?
– Я тебя уже парю.
– Да ладно вам, энто ж какая-то кроха трёхлетняя меня веничком гладит. Покрепче нельзя ли?
Я обиделся и взял веник двумя руками. С начальством так не разговаривают. Ей-богу, клянусь чем хотите, но бедный берёзовый веник я измочалил об Митькину спину до трёх голых прутиков! Сопутствующий этому делу разговор смело можно было ставить саундтреком под любой фильм для взрослых, но толку…
– Ещё, ещё! Поддайте, Никита Иванович! Не жалейте меня, молодого!
– А вот так? А так? А двойным с закрутом и перехлёстом?!
– Ох слабовато будет, ох вяло, ох и не пробирает до косточек, а тока так, скользит себе мимо…
– А я тебя вот так, с разбега! Проняло?
– Ничего не чувствую… Да вы жарьте меня, жарьте!
– Всё, не могу больше…
– У-у, да вы не мужик, что ли?!
– В каком смысле?
– А давайте-ка я вас!
В общем, как вы, наверное, догадались, я сдался первым. Лёг на полку в полном изнеможении, и Митька от души отхлестал меня новым веником так, что из бани я не шёл, а летел, чуть касаясь грешной земли кончиками пальцев ног. Душа парила где-то в небесах, под Полярной звездой, чистая, светлая и незапятнанная, как в детстве…
Баба-яга уже накрыла стол, Назим расщедрился на долму в виноградных листьях, тушёные бараньи потроха, шашлык с помидорами и болгарским перцем, салат из фасоли и лука, а на десерт свежую пахлаву с орехами, буквально сочащуюся мёдом. Покосившись на меня и на с надеждой вытянувшего шею Митьку, Яга покачала головой, порылась в шкафчике и достала бутыль настойки.
Аккуратно разлила на три стопки, выпрямилась во весь маленький рост и тихо произнесла:
– За нас, за братство наше милицейское!
Мы дружно поднялись и чокнулись. Бабка нашла самые нужные слова! Сколько помню себя в Лукошкине, по большому счёту доверять я мог только им, своим верным соратникам по службе, которая, как известно, и опасна, и трудна. И то, что не всегда видна на первый взгляд, тоже правильно: люди должны чувствовать защиту закона, а не его контроль над их жизнью.
Митя занюхал рукавом, быстро закусил долмой и вдруг рухнул как подкошенный прямо под лавку за столом.
– Спит он, Никитушка, умаялся, сердешный. Ну и настойка, ясное дело, поспособствовала.