Черный марш. Воспоминания офицера СС. 1938-1945 - стр. 27

Мы приветствовали своих австрийских товарищей, высоко подняв горящие факелы.

Осень 1938 года. Я вернулся на несколько дней в Виттенберге.

Отца еще не выпустили. Месяц назад его перевели в тюрьму Нойбранденбурга. В этом городе он жил в то время, когда совершил поступки, за которые его осудили.

Я подал заявление директору Национал-политической академии (НАПОЛА) с просьбой о зачислении, когда наступит очередной учебный год. Около двадцати учащихся нашей центральной школы поступили так же.

У меня не было желания стать партийным чиновником. Меня интересовала интересная работа, и при небольшой удаче можно было надеяться стать ортсгруппенлайтером (руководитель местной группы) или, возможно, даже крайсляйтером (районный руководитель).

Мне удалось уговорить Карла и Франца. Они тоже отправили в Берлин заявления с просьбами о приеме в одно время со мной.

Михаэль, однако, решил еще подумать.

НАПОЛА начала действовать только с января 1934 года. Ее цель – воспитание и обучение людей, призванных занять высокие посты в партии, или их подготовка для службы в полувоенных формированиях СА и СС.

Дома стало еще хуже, чем тогда, когда арестовали отца. У меня было желание покинуть его как можно скорее.

Мама плакала весь день напролет. Нас постоянно навещали соседи с утешениями и сочувствием. Это для меня было уже слишком.

Что касается Клауса, то он становился все более несносным. Я не могу его вывести куда-нибудь без того, чтобы он не отличился своим эксцентричным поведением или не цеплялся к людям на предмет выяснения их еврейских корней.

Он называл это беглым расовым просмотром.

Этой теме в его школе посвящен целый курс. Здесь имеет значение форма лица, глаз, зубов, волос, пигментация кожи, стиль одежды, походка, манера разговаривать и так далее.

В случае с женщинами рекомендовано следить за тем, как они держатся, замечать признаки ранней полноты их бедер.

Мой младший брат не поколеблется оскорбить человека, который сочтет его поведение предосудительным.

Вчера, в булочной на Марктплац, он долго наблюдал за тучной фрау, поглощавшей пирожное, пока та не спросила напрямик:

– Молодой человек, может, вы скажете мне, сколько еще вы будете продолжать пялить на меня глаза?

Возмущенный такой дерзостью, он взглянул на нее с высоты своего роста в сто тридцать сантиметров и резко ответил:

– Я выполняю, фрау, возложенную на меня миссию, которая заключается в том, чтобы повсюду разоблачать врагов нашего народа, где бы и когда бы они ни таились.

Что вы об этом скажете?

Мне пришлось промямлить оправдания об отсутствии у брата дисциплины, плохом воспитании и т. д. Дав ему затрещину, я вытащил из булочной своего маленького сыщика, и мы пошли домой.