Черный Леопард, Рыжий Волк - стр. 97
– Люди, кто следуют за Светом с востока, были бы добры к тебе. Никогда не слышала о краснокожей рабыне, что стала императрицей?
– Нет, зато слышала про жирного Барышника, кто пах, как бычье дерьмо, и кто рано или поздно задохнется собственным дыханием. Богом справедливости и мести я проклинаю тебя.
Лицо Барышника перекосилось.
– Убейте эту суку сейчас же, – велел он.
Стражница повела ее, хохочущую, прочь. Смех ее звучал в моих ушах, даже когда ее уже не было. Барышник глянул на мужчину и произнес:
– Скажу тебе правдиво, скажу быстро, скажу сразу. Только одно северные владыки любят больше, чем непорочных женщин. Непорочных евнухов. Увести его и исполнить по сему.
Два стражника подхватили раба. Он на ногах не стоял и орал во всю глотку, так что каждый страж ухватился за цепь, и оба потащили его с глаз долой.
Работорговец глянул на меня, будто я был первым из его сегодняшних дел. Он уставился на мой глаз, как все делают, а я уже давно перестал говорить об этом.
– Ты, должно быть, тот, у кого нюх, – сказал он.
Женщину увели, чтоб утопить, а мужчину – чтоб напрочь лишить его мужского достоинства.
– Ты меня сюда привел на это полюбоваться? – сказал я Леопарду.
– Мир не всегда ночь и день, Следопыт. До сих пор не усвоил.
– Мне известно все, что мне знать надо, про работорговцев. Я рассказывал тебе о временах, когда хитростью довел одного работорговца до того, что он сам себя в рабство продал? Три года ушло у него на то, чтобы убедить своего хозяина, что и он тоже хозяин, – после того, как хозяин ему язык отрезал.
– Ты говоришь слишком громко.
– Знаю.
Перед этим человеком в пыль было брошено такое множество ковров: ковер на ковре, ковры явно с востока, и другие, в цветах, каким нет названия, – что можно было подумать, будто он коврами торгует, а не людьми. Он из ковров стены сотворил: черные ковры с красными цветами и надписями на чуждых языках. Было так темно, что постоянно горели две лампы. Барышник сидел на высоком табурете, пока один прислужник снимал с него сандалии, а другой внес блюдо с финиками. Может, и был он принцем или, по крайности, большим богачом, только ноги у него воняли. Прислужник, державший зонт, попытался снять с хозяина шапку, но получил от него по рукам – не сильно, а игриво, слишком игриво. Еще много-много лун тому назад я зарекся вникать в мелочи поведения людей. Прислужник с зонтиком обратился к нам со словами:
– Достопочтенный Амаду Касавура, лев нижних гор и владыка людей, примет вас до захода солнца.
Леопард повернулся уходить, но я сказал:
– Он примет нас сейчас.