Черный Леопард, Рыжий Волк - стр. 25

– Твое кресло. Я уже видел такое, – сказал я. Дядя мой сел, выпрямившись. Казалось, его встревожило, что таких два. – Это люди вашего племени сделали?

– Лоби, мастер по дереву в городе, клялся, что сделал всего одно. Но городские врать горазды, это в их природе.

– Тебе знакомы городские улицы?

– Я многие истоптал.

– Почему же ты вернулся?

– Откуда тебе знать, что я покинул деревню ради города, а не город ради деревни?

Ответить я не мог.

– Где ты видел такое кресло? – спросил он.

– В своем доме.

Он кивнул и засмеялся.

– Кровь все равно выказывает себя по-кровному, даже если разделена песком, – сказал он и хлопнул меня по плечу.

– Принеси мне кровавую пальмовую водку и табак, – крикнул он одной из своих жен.

Племя это называло себя и свое селение Ку. Когда-то они властвовали по обе стороны реки. Потом вражеское племя, Гангатом, стало больше и сильнее, к нему еще многие присоединились, и Ку вытеснили на ту сторону реки, где солнце садилось. Мужчины Ку мастерски владели луками и стрелами, со знанием дела водили скот на свежие пастбища, знали толк в молоке и поспать умели. Женщины были мастерицами рвать траву для крыш, со знанием дела обмазывали стены глиной или коровьим навозом, устраивали загоны для коз и детишек, что гонялись за козами, умели ходить по воду, мыть вымя, доить скотину, кормить детей, варить суп, мыть колебасы[11] и сбивать масло. Мужчины отправлялись на близлежащие поля сеять и убирать урожай. Копали в воде. Я едва не упал в одну из выкопанных ям, глубокую до того, что слышно было, как на дне шебуршат старые Дьяволы, громадные, как деревья. Луносветлый малый рассказал мне, что скоро собирать урожай сорго, вот женщины и явились на поля с корзинами, чтоб относить зерно. Однажды я увидел, как в деревню вернулись девять мужчин, высокие, одни сияющие от новой раскраски красной охрой, а другие от масла ши – они выглядели новоиспеченными воинами.

– Кто эти мужчины? – спросил я человека, что считал себя моим дядей.

– Это новички. Сначала они были мальчиками, потом отправились на ритуал становления мужчинами, чтобы умереть как мальчики и вновь родиться мужчинами, – сказал тот.

– Это не то, чему меня отец учил, – сказал я.

Вечером они пели, танцевали и боролись, и опять пели, надевали маски хемба[12], что походили на морды шимпанзе, но Кава пояснил: это чтобы можно было поговорить с умершими предками, ставшими духами в деревьях. Они пели в масках хемба, силясь снять проклятие многих лун неудачной охоты. Барабан под порывы ветра отбивал смешливый ритм. Бам-бам-бам, лака-лака-лака.