Черный легион - стр. 49
– Как зовут, в соболях-алмазах?
– И-нет, соболях-алмазах.
– Зовут как, спрашиваю. Имя, имя, – проговорил он по-японски.
– Сото.
– Сото? Впервые слышу такое имя.
– И-впервые? И-да? – Сото пригубила саке, поставила чашку на столик, поднялась и обхватила руками голову Семенова.
Лицо старого вояки оказалось на уровне ее груди. Он уткнулся в одну из созревших лун, словно ребенок – в грудь матери.
Сото это не смутило. Она положила руку ему на шею, и Семенов ощутил, что девушка настойчиво пригибает ее, в то же время другой рукой приподнимая подол халатика. Опьяненный дурманящим запахом французских духов и ангельской плоти, генерал обхватил руками ее округлые бедра и, приближая к себе, почти оторвал Сото от пола. Но именно в минуту плотского экстаза главнокомандующего в дверь негромко постучали.
«Японцы?! Эта сцена подстроена? – насторожился Семенов, отстраняя девушку. – Скомпрометировать – и?.. Застать в номере, поднять шум, скомпрометировать и?.. В соболях-алмазах!»
Открывая дверь, Сото прикрылась ею и осторожно выглянула.
– Прошу прощения, господин командующий, – возник на пороге его водитель Фротов. – Разговор на полсамокрутки.
– Какой еще разговор, в соболях-алмазах?! – набычился Семенов.
Но Фротов уже вошел. Не ожидая разрешения генерала и не обращая внимания на Сото. Приблизившись к столику, взял чашку девушки, осушил ее и, по-гусарски крякнув, принялся за бутерброд.
– Я понимаю, что вам нужно играть роль пролетария-водителя, поручик, – вполголоса возмутился Семенов, провожая взглядом удаляющуюся в соседнюю комнату Сото. – Но вы слишком вошли в роль, в соболях-алмазах.
– Прошу прощения, господин командующий, – крякнул поручик. – Проголодамшись до собачьего воя. А в роль вошел – это точно. Водители-японцы за своего принимают.
– Конкретнее.
Фротов оглянулся на комнатку, в которой скрылась Сото. Оттуда не доносилось ни шороха, ни звука.
– Удалось выяснить, что за фраер этот переводчик.
Фротов взял кувшинчик с саке и вновь наполнил чашечку.
– С вашего позволения, господин командующий.
– Конкретнее, – уже почти прорычал Семенов, сдерживая страстное желание выставить наглеца-поручика за дверь, предварительно разжаловав до рядового.
– Никакой он не капитан и не переводчик, – почти шепотом проговорил Фротов, наклоняясь к атаману.
– Об этом нетрудно было догадаться. Точнее.
– Генерал Судзуки. Пожаловал из Токио. Судя по всему, шеф Исимуры. Его водитель – родом из Сахалина. Я слышал, как шофер Исимуры спрашивал его: «Скоро там твой генерал-земляк отбывает? Дни и ночи приходится дежурить в гараже».